Головокружение после операции на мозг

Операции на голове считаются вмешательствами повышенной сложности и травматичности. Они осуществляются только тогда, когда имеется прямая угроза для жизни больного, при отсутствии эффекта от консервативного лечения или при потере трудоспособности. После операции на голове необходим полноценный восстановительный период.

Они становятся необходимы:

при гематомах, опухолях или абсцессах для удаления пораженных участков тканей;
для восстановления структуры черепа при врожденных дефектах или травмах;
для восстановления нормального кровотока при повреждениях сосудов (тромбозы, обструкции);
для восстановления нервных волокон.

Подобные нарушения нередко возникают как раз при травмах головы.

Другой причиной становятся опухоли ГМ:

злокачественные и доброкачественные (при риске малигнизации или нарушении функций);
гнойные процессы, связанные с инфекционным проникновением;
эпилептический статус.

Операции на голове очень опасны и часто осложняются. Противопоказания не учитываются только в экстренных случаях проведения, когда из 2 зол выбирают меньшее. Запретом может стать:

пожилой возраст;
почечная недостаточность;
патологии сердца и сосудов;
диабет;
легочная недостаточность в стадии декомпенсации;
пониженная свертываемость крови;
гнойные воспаления и онкология в других органах;
кома и шок.

Операции на голове состоят из нескольких этапов:

подготовка;
создание условий для проникновения в зону поражения;
проведение хирургических манипуляций;
период реабилитации.

Существует несколько специфических методов таких хирургических вмешательств.

По своей направленности операции на голове делятся на: радикальные и паллиативные, а также симптоматические для устранения определенных проявлений. Они сродни паллиативным, когда полное излечение невозможно и причина устраняется частично, например, создание новых путей оттока цереброспинальной жидкости из желудочков мозга при неоперабельных опухолях.

Радикальные операции с полным излечением проводят при гематомах, абсцессах, уродствах и повреждениях самого черепа.

По характеру подготовки вмешательства делят на:

экстренные, или ургентные, для сохранения жизни;
срочные;
плановые.

Полноценное исследование возможно только при последнем типе.

Экстренные вмешательства, обычно, проводятся при травматических гематомах, при острой обтурации ликворных путей, при развитии сдавливания стволовых отделов мозга в большом затылочном отверстии. Также операции на мозге бывают открытого типа (трепанация черепа) и стереотаксические (от греч. stereos – пространственный и греч. taxis – расположение), когда доступ к мозгу идет через небольшое фрезевое отверстие. Тогда в точно заданные глубокие отделы мозга вводят различные инструменты: электроды, канюли, приспособления для биопсии.

Все они вводятся при помощи специальных стереотаксических аппаратов, прикрепленных к голове больного. В них имеются устройства, которые служат ориентиром в пространстве и определяют глубину погружения.

Для точной координации применяют при этом стереотаксические атласы и данные КТ или МРТ. При этом соблюдается точность до 1 мм. Такой вид вмешательств особенно активно используют в функциональной нейрохирургии при лечении гиперкинезов, эпилепсии и пр.

В последнее время возможно и отсутствие аппаратов, когда хирург имеет возможность воспроизвести любые срезы мозга посредством КТ, МРТ, а инструменты локацируют с помощью инфракрасного излучения.

Эндоскопические операции – еще одна разновидность операций на ГМ.

Эндоскопия – это, например, операция кисты в голове через проколы. При ослабленном зрении этот вид не применяют.

Трепанация – самый частый и эффективный метод, но он травматичен. Чаще его проводят при манипуляциях на желудочках мозга.

Радиохирургические вмешательства – еще один метод. Здесь также используют пространственное ориентирование, но для строго сфокусированного лучевого воздействия применяют гамма-нож. Эта установка была разработана известным специалистом нейрохирургии из Швеции А. Лекселлом.

Гамма-нож, или Кибер-нож, – это огромный шлем, в который вмонтирован 201 точечный высокочастотный источник гамма-лучей радиоактивного Кобальта-60, которые сфокусированы в изоцентр в виде монолуча.

При этом соседние ткани не облучаются. Эти лучи напрямую разрушают ДНК опухолевых клеток. Проведение облучения прекращает рост опухоли и ее кровоснабжение. Процедура требуется одна и длится она от одного до нескольких часов. Метод очень точен и риск осложнений минимален. Применяется только при заболеваниях ГМ.

Эндовазальные вмешательства – применяют при сосудистых патологиях. Суть метода в том, что под контролем рентгена в крупный сосуд вводят катетеры. По ним к пораженному сосуду доставляются специальные окклюзирующие устройства. Воздействие точное. Для катетеризации используют бедренную или сонную артерию. Анестезия местная, потому что переносимость таких вмешательств легче, чем открытый тип операций с наркозом.

Отзывы о различных методах противоречивы. Все зависит от запущенности болезни и профессионализма медицинского персонала.

Есть 2 технологии: фрезевые отверстия и трепанация черепа. В первом случае с помощью фрезы сверлят несколько отверстий диаметром 18-26 мм. Чаще других применяют корончатую фрезу, она выкраивает круглый лоскут в черепе. После завершения манипуляций лоскут ставят на место. Когда после операции на голове лоскут возвращают, его фиксируют особыми костными швами.

Трепанация — это вскрытие черепной коробки. Тогда появляется возможность работы скальпелем. Трепанацию также проводят 2 способами: резекционным и костно-пластическим.

Резекционный метод – удаление костного участка после сформированного фрезой отверстия костными кусачками. Так делают при повреждении кости или в экстренных случаях. Иногда доступ к мозгу получают через придаточные пазухи (трансназальный) и ротовую полость (транссфеноидальный доступ).

Применяют при срединных или глубинных опухолях в районе турецкого седла.

Под лоскуты подводят трубки из резины, концы которых находятся под повязкой. По ним вытекает кровяная масса, пропитывающая бинт. Если даже повязка намокла, ее не снимают, а поверх наматывают дополнительный слой.

Если в кровяной массе появляется СМЖ, это говорит о нарушении герметичности ушивания мозговой оболочки и является осложнением, который носит название вторичной ликвореи. За этим должен строго следить персонал. При значительном набухании бинтов принимают срочные меры.

Через сутки выпускные трубки снимают. На их место для предотвращения инфицирования накладывают и завязывают провизорные, или дополнительные швы.

Трепанация очень редко проходит без осложнений.

Степень тяжести при этом зависит от причины операции, возраста больного и общего состояния. Среди осложнений:

кровотечения;
инфицирование;
отечность;
нарушения мозговой ткани, которые могут вызывать нарушения памяти, речи и зрения;
судорожность;
паралич;
расстройства ЖКТ.

Боли после операции на голову появляются очень часто и сразу из-за повышения ВЧД, даже при правильно проведенном вмешательстве.

Чаще они касаются не самого мозга, а легких, кишечника и мочевого пузыря. Связано это с вынужденными ограничениями подвижности человека после операции.

Лечение инфекций подразумевает проведение антибактериальной терапии.

Операция или сама патология мозга, может вызывать появление сгустков крови.

Чаще тромбы возникают в венах ног. При их миграции возможно развитие тромбоэмболии легочной артерии (ТЭЛА), что часто приводит к летальному исходу. Для разжижения крови назначают антиагреганты.

Неврологические нарушения – чаще они временные и обуславливаются отеком соседних мозговых тканей. Прежде всего, выражаются в том, что после операции болит голова. Для снятия отечности тканей назначают стероиды — «Декадрон» и «Преднизон». Также могут возникать судороги, для снятия которых еще перед операцией назначают противосудорожные препараты.

Они возникают в зоне трепанации из-за повреждения сосудов. Активное просачивание крови, в первые сутки после операции, устраняется при помощи выводных трубок. Если же кровотечение продолжается, делают операцию повторно.

Негативные последствия могут выражаться в ухудшении слуха или зрения, деформации иссеченного участка черепа. Как правило, при этом после операции болит голова, и данный синдром плохо снимается анальгетиками. Для лечения всех последствий проводится длительное консервативное лечение.

Новообразования возникают, когда запускается процесс бесконтрольного деления незрелых опухолей (первичные) или опухолей из других органов (вторичные).

Частота возникновения опухолей ГМ реже, чем в других органах. Они бывают одиночные и множественные, злокачественные и доброкачественные.

Нераковые опухоли отличаются замедленным ростом, не дают метастазирования и не прорастают в близлежащие ткани. Операция может потребоваться только при сдавливании соседних тканей новообразованием.

Злокачественные ведут себя агрессивно: растут быстро, поражают окружающие ткани и метастазируют. В клинике опухолей выделяют общемозговые и очаговые симптомы.

Чаще она становится следствием повышения ВЧД. Из проявлений можно выделить:

головокружение;
интенсивные головные боли, не реагирующие на анальгетики;
рвота и тошнота без облегчения.

Очаговая симптоматика многообразна. Сюда входят:

двигательные нарушения в виде параличей и парезов;
при поражениях мозжечка – нарушенная координация и походка;
изменения пространственных положений тела;
нарушения чувствительности – болевой и тактильной;
нарушение устной и письменной речи, если опухоль локализована в зоне речи, постепенно нарастают изменения в виде нечленораздельности воспроизведения звуков и почерка в виде каракулей;
нарушения слуха и зрения: больной не может распознать текст и предметы — снижается острота зрения;
судорожный синдром, возникает из-за раздражения коры растущей опухолью, чаще наблюдается у молодых;
вегетативные нарушения: неустойчивость пульса и давления, слабость, усталость;
психоэмоциональная нестабильность, потеря памяти и внимания;
гормональная дисфункция – при процессах в гипофизе и гипоталамусе.

Применяют рентгенографию черепа, КТ, МРТ с контрастом. При обнаружении каких-либо новообразований проводят гистологическое исследование. Это необходимо для распознавания типа опухоли, от которого зависит дальнейший алгоритм лечения. Также обязательным является проведение ЭЭГ, осмотр глазного дна.

Терапия включает в себя 3 подхода:

операция;
химиотерапия;
лучевая терапия и радиохирургия.

По статистике, эти 3 ступени на ранней стадии заболевания дают шансы на 5-летнюю выживаемость у 60-80% больных. При поздно начатом лечении и неоперабельности опухоли выживаемость составляет уже только 30-40% больных.

Операция на голову при опухоли мозга проводится при ограниченности образования от соседних тканей. Удаление может быть полным или частичным. Длительность и исход зависят от:

При проведении операции стол приподнят на 20-30 градусов. Важным является адекватное обезболивание, поскольку головная боль после операции присутствует всегда. Чаще других применяют «Морфин» — удобный и безопасный анальгетик, принимаемый даже перорально.

После хирургического вмешательства кружится голова, возникает тошнота и рвота. Эти состояния обязательно должны быть купированы.

Разные опухоли вызывают и разные осложнения:

Удаление менингиом – такие опухоли длительно сдавливают лобные доли и вызывают отек. Поэтому после операции седацию и вентиляцию продолжают обязательно.
Резекция височных долей ведет к просоночным состояниям на протяжении нескольких дней.
Глиомы вызывают отеки, которые могут завершиться отеком всего мозга с летальностью.
При опухолях задней черепной ямки развивается бульбарная симптоматика, защитные рефлексы верхних дыхательных путей (кашель, например) не работают, что делает пациента совершенно беззащитным перед инфекциями.

К основным противопоказаниям можно отнести следующие факторы:

выраженная декомпенсация со стороны органов и систем;
множество метастазов;
кахексия.

Кроме медикаментов, обязательными являются: физиотерапия и тестирование функций (нейронных связей) ГМ. Пациент обязательно консультируется с невропатологом и психологом. Через 2-3 недели больной направляется на вторичную реабилитацию в амбулаторных условиях.

Процесс послеоперационной реабилитации усложнен тем, что существует множество последовательных этапов, которые одинаково важны и индивидуальны.

Главное при этом – полнейшее исключение шума и стрессов. Наблюдение за процессами заживления и дезинфекции раны.

Никакой перегрузки в первые 10 дней, вплоть до снятия швов.

Из лекарств важным является подбор анальгетиков, потому что боль вызывает дополнительное напряжение и пациент вновь попадает в зону риска. Также обязательно назначают противорвотные препараты.

Полный комплекс восстановления подразумевает:

физиотерапию;
восстановление утраченных или поврежденных навыков;
адаптацию к последствиям операции;
обучение новым навыкам, трудотерапия;
ЛФК и массажи;
прогулки на территории больницы;
психотерапию.

В восстановительном периоде участвует мультидисциплинарная бригада, в составе которой имеется хирург, химиотерапевт, радиолог, психолог, врач и инструктор ЛФК, физиотерапевт, средний и младший персонал. Только в этом случае реабилитация будет качественной и всесторонней.

Среди методов физиолечения можно назвать миостимуляцию, магнито- и фототерапию. В комплексы ЛФК входят упражнения с мячами, утяжелителями. Они должны выполняться до утомления, но не до боли. Процесс реабилитации в целом длится до 3-4 месяцев.

Для каждого пациента реабилитационная программа своя. Она содержит кратко- и долгосрочные цели.

Краткосрочные цели решаются за короткий период. Например, научиться самостоятельно садиться в кровати.

Далее необходима вертикализация больного, восстановление ходьбы и других утраченных функций и пр. Задачи постепенно расширяются. Это позволяет наблюдать динамику процесса. Реабилитация может и не привести к полному выздоровлению, но научит улучшать свое состояние для качественной жизни в дальнейшем.

После операции запрещается:

Спиртное на длительное время.
Осуществлять авиаперелеты после операции на голове можно только спустя 3 месяца.
Опасные для головы виды спорта: бокс, футбол и пр. — исключены на год.
Через день после снятия швов при трепанации черепа можно мыть голову после операции.
Бег лучше заменить ходьбой.
Исключена инсоляция ввиду канцерогенности.
Лечебные грязи и витамины гр. В также лучше не принимать.

Направлена на разрушение патологических клеток. Ее сочетают с операцией.

Способы введения цитостатиков:

непосредственно в опухоль или в соседние ткани;
в/мышечно;
в/венно;
в/артериально;
в полость после удаления опухоли;
в СМЖ – интратекально.

Лучевая терапия основана на том, что аномальные клетки более чувствительны к радиации. Данное лечение применяют и при доброкачественных опухолях вместо операции, если нет доступа к мозгу. Или же ее проводят после операции для удаления остатков опухоли при прорастании ее в соседние ткани.

Побочными эффектами могут стать:

ожоги кожи;
кровоизлияние в мягкие ткани;
язвы на коже;
алопеция;
действие на организм продуктов распада опухоли;
может после операции кружиться голова;
пигментация в месте проведения.

17 ноября 2017 г. появилась новость об операции по пересадке головы в Китае.

Подобное хирургическое вмешательство было первым в мире и длилось 18 часов. Но заключалась манипуляция всего лишь в пересадке головы от одного трупа другому, без живого донора.

В начале 2015 г. итальянский врач Серджио Канаверо заявил, что готов провести операцию по удалению головы и пересадить ее от живого добровольца на донорское тело.

32-летний российский программист Валерий Спиридонов предложил себя в качестве пациента, поскольку имеет врожденную патологию — синдром Верднига-Гоффмана (встречается 1 на 100 тыс. больных).

При данном прогрессирующем заболевании все мышцы спины полностью атрофированы. Договоренность была достигнута при личной встрече с хирургом.

Донора планировалось найти среди жертв автомобильных аварий или среди приговоренных к смертной казни. Но правительство Китая, спонсирующее операцию, настояло, что пациентом должен быть китаец, чтобы донор был одной расы с пациентом.

Голова Спиридонова на теле китайца не приживется. Все заморозилось и трудно прогнозировать, как пройдет операция по пересадке головы у Спиридонова в дальнейшем. Успешность операции зависит от соединения спинного мозга с нервами и кровеносными сосудами.

Ранее Серджио делал опыты только на мышах, пересаживая голову от одной мыши к другой. А вот операция по удалению головы и пересадке ее обезьяне была проведена неудачно. Животное испытывало сильные мучения, и врачам пришлось усыпить его через 20 часов. Это последние новости об операции по пересадке головы от российских ученых, которые также планируют провести такой эксперимент, который уже запланирован на 2025 год.

В 2002 году в Японии на крысах также было проведено несколько пересадок головы. Тогда же было выявлено, что для успешного исхода требуется обеспечить низкие температуры.

В случае с человеком потребуется охлаждение мозга до такого состояния, когда вся нейронная активность будет прекращена. Только тогда нейроны не погибнут. По мнению американцев, даже в случае успешности операции нельзя спрогнозировать, как мозг будет работать с новыми органами и какие в нем наступят изменения. Кроме того, нет действенных методов угнетения реакции отторжения чужеродной головы и процессов нагноения.

источник

«Не моё лицо, не моё тело, не мои волосы — всё чужое»

заболевания и последствия операций — будь то шрамы или нарушенная речь — бывает нелегко принять как свои новые особенности. Вдвойне тяжело полюбить себя в возрасте, когда не хочется отставать от сверстников или быть белой вороной. Леся Никитина, подростком перенёсшая операцию на головном мозге, рассказала, какие внутренние конфликты ей пришлось после этого решать и как ей удалось наладить отношения с собственным телом.

Мне двадцать пять лет, и моя жизнь в целом ничем не отличается от жизни ровесников: по будням — много работы, на выходных — тусовки. Но девять лет назад мои представления о будущем были смутными. Я помню день, когда мы узнали плохую новость: стояла июльская жара, пели птицы и очень хотелось где-нибудь поплавать, а мама на переднем сиденье машины тихо всхлипывала, глядя на снимки моей головы.

Моё состояние какое-то время ухудшалось, и после очередного полуобморока мы поехали на МРТ. Врачи нашли в голове опухоль, которая блокировала циркуляцию спинномозговой жидкости — в голове образовался целый «бассейн». Эта жидкость — ликвор — давила на мозг, и это могло окончиться летальным исходом в любой момент. Лето для моей семьи резко завершилось — мы встали в очередь на квоту и начали готовиться к операции.

Надо сказать, что меня вскрытие головы пугало меньше всего. Я была отличницей, мне предстоял одиннадцатый класс, нужно было сдавать ЕГЭ, поступать в университет. Я была в ужасе от мысли, что придётся потерять год, а то и больше. А как же волосы? Врач сказал, что надо будет побриться налысо — и мне показалось, что жизнь сломана. Первую неделю после диагноза я практически не выходила из комнаты, не могла прикасаться к волосам — они казались мерзкими, да и всё равно их отстригут, зачем расчёсываться? Кажется, я только плакала и больше ничем не занималась.

Ко второй половине лета я уже более или менее смирилась со своей участью. В конце августа оказалось, что очередь на операцию подойдёт ближе к октябрю. Первое сентября я пропустила — читала книги, которые нравились, ела мороженое и гуляла по красноярскому Академгородку. Я боялась строить планы, да и врачи осторожничали с прогнозами: надежда, что операция пройдёт успешно, была слабой. Тем не менее подошёл срок, и я оказалась в операционной. Всё длилось шестнадцать часов: мне распилили череп, удалили опухоль, откачали лишнюю жидкость и поставили шунт.

31 октября 2008 года я проснулась с дикой жаждой в реанимации, болело всё тело. Голова была ужасно тяжёлой, я не могла ею пошевелить, но хуже всего было то, что я не видела прямых линий: перед глазами всё было ломаным. В больнице я пробыла чуть больше месяца: училась заново держать равновесие и ходить, хотя из-за искажения картины перед глазами это было очень сложно. Ещё я слышала плеск жидкости в голове: весь объём убирать было нельзя, остатки ликвора должны были уйти через шунт. Волосы, кстати, мне решили побрить только на затылке — правда, после приёма лекарств они всё равно выпали. После проведения операции нужно было пить таблетки, ставить капельницы и восстанавливать двигательные и когнитивные функции.

Я не видела себя около двух месяцев. В больнице не было больших зеркал, да и приоритеты были другими: важнее по стенке дойти до туалета, чем слоняться в поисках отражающей поверхности. Когда мы приехали домой, я себя не узнала. Это было не моё лицо, не моё тело, не мои волосы — всё чужое. Но самое ужасное, что каждый день я становилась всё больше и больше. Если по прибытии домой я могла влезть в половину своих вещей, то через две недели всё стало маленьким. Врачи, оперировавшие меня, успокаивали, что теперь наконец-то мозг заработал нормально и организм начал вырабатывать гормоны. Но мне не хотелось ходить полулысой и полной.

Втайне от мамы я начала худеть: сначала вызывала рвоту после еды, а потом и просто отказывалась есть — думала, что если друзья увидят меня такой, то сразу откроется портал в преисподнюю. Я никому не показывалась, нечасто выходила в соцсети и отказывалась от встреч, ведь всегда можно было сослаться на «период реабилитации». Пожалуй, это было первой ошибкой: сейчас я осознаю, что в такой ситуации очень важно общаться с друзьями. Но тогда я не понимала, что происходит, а каждый день был похож на бэд трип; я боялась себя и других, думала, что окажусь в психбольнице или наложу на себя руки. Я не закатывала скандалов — просто устроила молчаливый протест всему вокруг и, конечно, новой себе.

Прийти в себя помогла учёба. Остаться на второй год в школе или пропустить время перед поступлением в универ, когда мои сверстники должны были стать студентами, — это было слишком. Я начала готовиться к ЕГЭ. Решила, что поступлю на филфак, так как эту программу было освоить проще всего, и начала заниматься нужными предметами. И всё же бежать сломя голову, чтобы не отстать от одноклассников, тоже было ошибкой. Перерыв был нужен, чтобы прийти в себя, восстановиться, понять, кем я действительно хочу стать, но юношеский максимализм не дал мне этого сделать.

Учиться было тяжело: если раньше я могла один раз проглядеть параграф и информация моментально запоминалась, то теперь приходилось перечитывать главы по десять раз с нулевым результатом. Я всё время была уставшая, а ещё появились проблемы с речью: если раньше я легко излагала мысли, то теперь начались трудности. Тем не менее ЕГЭ я сдала хорошо.

Однажды хороший друг потрогал мой затылок и сказал, что уж слишком странный он на вид и ощупь и лучше никому об операции не рассказывать, — так я и сделала

Первый курс института стал новой школой социализации. Я отвыкла от больших компаний, а тут опять оказалась среди незнакомых людей. Мне очень хотелось казаться «обычной», поэтому я скрывала подробности своей жизни, а когда спрашивали об одиннадцатом классе, то просто выдумывала истории. Это была очередная ошибка: не надо утаивать правду, чтобы не казаться «скучной». Человек такой, какой он есть, и жить должен для себя, а не для других.

Знакомиться с парнями я тоже боялась. Шрамы на голове, изменившаяся фигура, новые волосы — с самооценкой у меня было далеко не всё в порядке. Однажды хороший друг потрогал мой затылок и сказал, что уж слишком странный он на вид и ощупь и лучше никому об операции не рассказывать, — так я и сделала. Шрамы на голове покрыл ёжик, который отрос в тугие мелкие кудри: в итоге спереди были остатки длинных прямых волос, а сзади — барашек. Когда пряди на затылке отросли, я отрезала остальные волосы под их длину; после мытья оказалось, что вся голова в кудрях. До сих пор, когда спрашивают, почему я такая кудрявая, я не знаю, как отвечать. Объяснять долго, да и не особо хочется, так что ссылаюсь на генетику — странно рассказывать о том, как у меня «поковырялись в мозгах». Возможно, это очередная ошибка и я пойму это со временем.

источник

Приветствую, многоуважаемые подписчики. Сегодня я вам расскажу про такую сложную вещь, как послеоперационный период после удаления опухолей головного мозга.

И для начала мы с вами разберем, что из себя собственно представляет опухоль.

Опухоль головного мозга – объемное понятие, включающее в себя различные образования, локализующиеся в черепной коробке. К ним относятся доброкачественные и злокачественные перерождения тканей, возникающих как следствие аномального деления клеток головного мозга, кровеносных или лимфатических сосудов, мозговых оболочек, нервов и желез. В связи с этим реабилитация после удаления опухоли будет включать комплекс разнообразных воздействий.

Суть ясна. Главное это то, что данный вид опухолей один из наиболее редкий. (Не нужно в комментариях писать, что у вас каждый 2 знакомые переболел «картинка Питера Гриффина»)

Опухоли головного мозга бывают следующих видов:

Первичные опухоли – образования, развивающиеся изначально непосредственно из клеток головного мозга;

Вторичные опухоли – перерождения тканей, возникающие вследствие метастазирования из первичного очага;

Доброкачественные: менингиомы, глиомы, гемангиобластомы, шванномы;

Доброкачественные опухоли развиваются из клеток той ткани, в которой они появляются. Как правило, они не прорастают в соседние ткани (однако при очень медленнорастущей доброкачественной опухоли такое возможно), растут медленнее злокачественных и не метастазируют.

Злокачественные опухоли образуются из незрелых собственных клеток головного мозга и из клеток иных органов (и метастазов), занесенных током крови. Такие образования характеризуются быстрым ростом и прорастанием в соседние ткани с разрушением их структуры, а также метастазированием.

Но, как говорит BIG RUSSIAN BOSS

Поэтому и существует диагностика опухоли. Итак, диагноз ставится на основании:

2)Проведение специальных неврологических тестов

3)Рентгенография черепа, КТ, МРТ с контрастом.

4)Если будет обнаружено какое либо новообразование — назначается гистологическое исследование данного объекта, что бы классифицировать его.

5)Измерение давления глазничного дна

6)ЭЭГ (электроэнцефалограмма) выглядит так:

Допустим, что к сожалению, мы нашли опухоль. Далее следует тактика лечения.

Существует 3 подхода к лечению опухолей головного мозга:

1) Хирургические манипуляции.

3) Лучевая терапия, радиохирургия.

Поговорим о хирургическом вмешательстве, оно бывает 4х видов:

1) тотальное удаление опухоли;

2) частичное удаление опухоли;

3) двухэтапное вмешательство;

4) паллиативные операции (облегчающие состояние пациента).

Противопоказания\осложнения разбирать не будем, их естественно очень много: это тебе не на вавку подорожник приложить, а операция на ГМ. Все равно что ходить пешком или ехать на машине под 350км\ч и у тебя сиденье горит, и машина горит, и вообще все горит.

Химиотерапия заключается в применении особых групп лекарственных препаратов, способствующих разрушению патологических типов клеток. Химиотерапия — очень сложная процедура, как для мед. персонала, так и для пациентов. Не каждый может выдержать. Однако об этом вы можете пересмотреть фильм «Пока не сыграл в ящик» немного, да и описано. Другими фильмами грузить не буду, кому будет интересно, тот и сам найти сможет.

Лучевая терапия направлена на одно особое свойство злокачественных клеток. Они намного чувствительнее к радиоактивному излучению, чем обычные клетки. Описывать способ\противопоказания\побочные эффекты не буду, так как все примерно знают.

В настоящее время так же используется радиохирургия.

В ней нужно различать 2 понятия:гамма и кибер нож.

Гамма нож: данный способ лечения не требует общего наркоза и трепанации черепа. Гамма-нож — это высокочастотное гамма-облучение радиоактивным кобальтом-60 от 201 излучателя, которые направлены в один луч, изоцентр. При этом здоровая ткань не оказывается поврежденной. Методика лечения основана на прямом разрушающем воздействии на ДНК опухолевых клеток, а также на разрастании плоских клеток в сосудах в области новообразования. После гамма-облучения рост опухоли и ее кровоснабжение прекращается. Для достижения необходимого результата требуется одна процедура, длительность которой может варьироваться от одного до нескольких часов.

Этот метод отличается высокой точностью и минимальным риском развития осложнений. Применяется Гамма-нож только при заболеваниях головного мозга.

Кибер-нож: это воздействие тоже относится к радиохирургии. Кибер-нож — это разновидность линейного ускорителя. В данном случае облучение опухоли происходит по разным направлениям. Этот метод используется при определенных видах новообразований для лечения опухолей не только головного мозга, но и другой локализации, т. е. более универсален по сравнению с Гамма-ножом.

И вот, наконец, мы добрались до реабилитации. Самое опасное позади. Или нет?

Во время реабилитации важнее всего добиться максимально возможного восстановления утраченных функций у пациента и возвращения его в бытовую и трудовую жизнь независимым от окружающих. Даже если полное возрождение функций не представляется возможным, первостепенной целью является адаптация больного к возникшим у него ограничениям, чтобы существенно облегчить ему жизнь. Реабилитационный процесс должен начинаться как можно раньше для предотвращения инвалидизации человека.

Восстановление проводится мультидисциплинарной бригадой, в состав которой входят хирург, химиотерапевт, радиолог, психолог, врач ЛФК, физиотерапевт, инструктор ЛФК, логопед, медсестры и младший медицинский персонал. Только мультидисциплинарный подход обеспечит всесторонний качественный реабилитационный процесс.

Восстановление занимает в среднем 3—4 месяца.

1) адаптация к последствиям операции и к новому образу жизни;

2) восстановление утраченных функций;

3) обучение определенным навыкам.

Для каждого пациента составляется реабилитационная программа и устанавливаются краткосрочные и отдаленные цели. Краткосрочные цели – это задачи, которые можно решить за короткий промежуток времени, к примеру, научиться самостоятельно садиться на кровати. По достижении этой цели ставится новая. Постановка краткосрочных задач делит длинный процесс реабилитации на определенные этапы, позволяющие пациенту и врачам оценить динамику в состоянии. Необходимо помнить о том, что болезнь является сложным периодом для пациента и его родственников, ведь лечение опухолей – трудный процесс, требующий много физических и психических сил. Именно поэтому недооценивать роль психолога (нейропсихолога) при данной патологии не стоит, причем его профессиональная помощь нужна, как правило, не только пациенту, но и родственникам.

Физиотерапия: воздействие физическими факторами после оперативного вмешательства возможно, лечение в данном случае симптоматическое. При наличии парезов применяется миостимуляция, при болевом синдроме и отечности – магнитотерапия. Часто используется еще и фототерапия. Возможность применения в послеоперационный период лазеротерапии должны обсуждать лечащие врачи и реабилитологи. Однако не стоит забывать о том, что лазер – это мощный биостимулятор. Так что применять его следует крайне осторожно.

При развитии у пациента парезов конечностей назначается массаж. При его проведении улучшается кровоснабжение мышц, отток крови и лимфы, повышается суставно-мышечное чувство и чувствительность, а также нейромышечная проводимость.

Лечебная физкультура применяется в предоперационном и послеоперационном периодах.

Перед операцией при относительно удовлетворительном состоянии пациента ЛФК используется для увеличения тонуса мышц, тренировки сердечно-сосудистой и дыхательной систем.

После операции ЛФК применяется для восстановления утраченных функций, формирования новых условно-рефлекторных связей, борьбы с вестибулярными нарушениями.

В первые дни после операции можно выполнять упражнения в пассивном режиме. По возможности проводится дыхательная гимнастика для профилактики осложнений, связанных с гиподинамией. При отсутствии противопоказаний можно расширять двигательный распорядок и выполнять упражнения в пассивно-активном режиме. После перевода пациента из отделения реанимации и стабилизации его состояния можно постепенно вертикализировать его и акцентировать внимание на восстановлении утраченных движений. Далее пациента постепенно присаживают, в этом же положении выполняются упражнения. При отсутствии противопоказаний можно расширять двигательный режим: переводить больного в положение стоя и начинать восстанавливать ходьбу. В комплексы лечебной гимнастики добавляются упражнения с дополнительным оборудованием: мячами, утяжелителями. Все упражнения выполняются до утомления и без возникновения болевого синдрома. Важно обращать внимание пациента даже на минимальные улучшения: появление новых движений, увеличение их амплитуды и мышечной силы. Рекомендуется разбивать время реабилитации на небольшие промежутки и ставить конкретные задачи. Такая методика позволит пациенту мотивироваться и видеть свои успехи, так как пациенты с рассматриваемым диагнозом склонны к депрессии и отрицанию. Видимая положительная динамика поможет осознать, что жизнь движется вперед, а восстановление – это вполне достижимая высота.

Под конец хочу сказать. Данная тема еще очень молодая и быстро развивающаяся. Основной проблемой является не скорость развития, а экономический аспект. Данные виды операций\реабилитаций очень существенно бьют по карману. Однако обидно то, что у человека нет выбора.

источник

Все дело в ушных кристаллах

03.08.2017 в 13:59, просмотров: 303347

В практическом плане эта история может оказаться полезной для тех, у кого порой кружится голова. Таких людей много, и будет здорово, если они что-то для себя почерпнут. Но вообще она не о головокружениях. Она о том, как врачи долго и дорого лечат нас от недугов, которых нет. А о тех недугах, что есть, не догадываются. Почему это происходит? Я попыталась установить причину на собственном опыте.

Для начала каминг-аут. У меня время от времени кружится голова. Довольно давно уже, лет с двадцати пяти. Кружится, когда ее запрокидываешь. Или, наоборот, когда смотришь вниз. Или во сне, когда переворачиваешься на другой бок.

Накатывает такая фигня неожиданно и продолжается от нескольких дней до месяца. Постепенно голова кружиться перестает и может больше не делать этого целый год. Или два года. Или три. Никакой системы в ее поведении нет. Мне неизвестно, из-за чего она заводится и из-за чего останавливается.

Много раз я пыталась узнать, почему она кружится и чем все-таки ее лечить. Ходила к разным специалистам. Всех врачей, к которым я обращалась за свою жизнь, уже не припомнить. Но те, к кому я попадала в последние пять-шесть лет, точно были хорошими профессионалами.

Все они вели прием в государственных и коммерческих поликлиниках и медцентрах. Настоящие врачи, а не парамедики. Кого-то мне порекомендовали. К кому-то, накопив денег, я пошла сама, решив, что можно ему доверять, раз он работает в дорогом и престижном медучреждении, потому что плохого специалиста туда не возьмут.

Названий медцентров я здесь не упоминаю, чтоб не делать им рекламы-антирекламы. Но, поверьте, все они очень достойные, известные и работают в Москве много лет.

С головокружением надо идти к неврологу — это мне говорили в любой поликлинике. И терапевт тоже всегда направлял к неврологу. Поэтому я ходила к неврологам.

Неврологи очень тщательно меня обследовали. Простукивали молоточками, клали, мяли, направляли на УЗИ сосудов шеи, МРТ головного мозга и верхнего отдела позвоночника, требовали сдать всякие хитрые анализы крови.

По результатам исследований, на которые я тратила каждый раз порядка десяти тысяч, если не больше, выходило, что у меня, конечно, остеохондроз. Позвонки в шее смещены от работы на компьютере или, может быть, от родовой травмы. Из-за этого в шее зажимаются какие-то сосуды и нарушается кровоснабжение мозга. И кружится голова.

Неврологи писали ужасные диагнозы в заключениях. И какая-то энцефалопатия, и что-то васкулярное, и что-то вегетососудистое.

Я расстраивалась, конечно. «К сожалению, обратно позвонки не сдвинуть, — успокаивали добрые неврологи, — с возрастом будет хуже. Высокое давление, инсульт, вы в зоне риска. Но сейчас мы вас полечим, и вы будете чувствовать себя лучше. А вообще надо поменьше сидеть у компьютера, побольше спать, гулять, отдыхать, лечебная гимнастика и бассейн, вам очень полезно плавать».

Лечение у всех врачей было одинаковое — десять дней ходить на капельницы с какими-то укрепляющими сосуды препаратами плюс массаж, мануальный терапевт, иглоукалывание, физиотерапия и лечебная гимнастика. Или все вместе, или что-то на выбор. Но стоило оно в любом случае немалых денег.

Один раз я решила ограничиться капельницами. Голова через месяц действительно перестала кружиться, но прежде она и без капельниц переставала, так что большой веры в такое лечение у меня не осталось.

В другой раз у меня была жирная страховка, по которой оплачивались не только капельницы, но и процедуры. «Любой каприз за ваши деньги», — сказала невролог, выписывая толстую стопку направлений, и недели три я ходила в этот медцентр как на работу. Капельница, электрофорез, магниты, массаж, откручивание головы мануалом, иголки. Голова, однако, кружилась еще сильнее и перестала только после того, как мое лечение прекратилось и прошло опять около месяца.

Надо сказать, что давным-давно — лет десять, наверно, назад — я между делом рассказала про голову своей приятельнице. Она окончила в Москве медицинский институт еще в советские времена. Потом уехала за границу и работает там обычным врачом-терапевтом. «А как кружится голова — как на корабле или как на карусели?» — сразу спросила она. Я сказала, что скорее как на карусели. «Сходи к «ухогорлоносу», — посоветовала она. «Ухогорлоносом» в нашей молодости звали врача-отоларинголога. Приятельница объяснила, что голова кружится из-за кристаллов в ушах. Они у меня где-то оказались не на месте, а «ухогорлонос» их вернет куда надо элементарными манипуляциями. Они умеют, это несложно.

Таскаясь по неврологам, я иногда вспоминала этот странный совет и однажды решила ему последовать. Пошла к отоларингологу самой высшей квалификации, в платную солидную клинику с великолепной репутацией.

Вот, говорю, кружится голова. Верните мне на место кристаллы в ушах.

Отоларинголог высшей квалификации посмотрела на меня как на свалившуюся с неба дуру. Про кристаллы она и слыхом не слыхивала. «С головокружениями к неврологу. Вы зря ко мне пришли».

На этом с «ухогорлоносами» мои отношения закончились. А с неврологами продолжались вялотекущие.

Пару месяцев назад — в начале лета — голова у меня совершенно не кружилась. Причем не кружилась так давно, что я и думать про это забыла.

Без всякой связи с головой я решила осуществить давнюю мечту — записалась на курсы «легкого плавания», чтоб научиться плавать кролем длинные дистанции на открытой воде и переплыть в итоге Волгу в самом широком месте или даже Ла-Манш.

Вопреки уверениям неврологов в исключительной пользе плавания при остеохондрозе голова после третьего занятия начала опасно покруживаться. Я не сдавалась, продолжала обучение. Не бросать же, раз уплочено.

Отзанималась до конца курса. Но голова раскрутилась так сильно, как не раскручивалась никогда в жизни.

Хорошо она себя вела, только если смотреть прямо перед собой. Но от поворотов и наклонов вправо, влево, вверх, вниз начиналось стремительное вращение всего, что находится в поле зрения.

Спать я могла только сидя. Чтоб почистить зубы, приходилось раздеваться и залезать в ванну, потому что нагнуться к раковине было невозможно. Голова начинала кружиться так, что я в эту раковину запросто могла тюкнуться лбом. За рулем надо было глядеть только прямо, а парковаться по зеркалам, ни в коем случае не поворачивая резко голову. В общем, я была в отчаянии, если честно. Проклятая шея. Бедный мой мозг. Он же совершенно не снабжается кровью. Что делать? Опять двигать к неврологу? Но чем он поможет, если бесполезные капельницы и массаж — весь его арсенал.

В придачу к голове разболелся зуб. В стоматологии почему-то принимал врач-отоларинголог. Выйдя от стоматолога, я пошла к нему. Абсолютно непафосному специалисту. Благо не было ни очереди, ни записи. И рассказала про голову. И про кристаллы.

Диагноз был поставлен мгновенно: доброкачественное позиционное головокружение. «Вам нужно к отоневрологу, — сказал отоларинголог. — Он проделает с вами манипуляции. В Москве есть всего один специалист, который это сделает грамотно, и у него есть все необходимое оборудование. Если идти, то к нему».

И я пошла к нему. И все получилось. Три недели мучений и многолетнее ощущение угнетенности из-за «плохого кровоснабжения мозга» закончились через сорок минут.

Отоневролог надел на меня специальные очки, уложил на кушетку и стал как-то хитро и осторожно поворачивать. Сначала голова при каждом повороте нещадно кружилась. Было тошно, противно, хотелось немедленно сесть, чтоб унять вращение. Но к четвертой серии поворотов все как-то наладилось. Я переворачивалась и на левый бок, и на правый и предвкушала, как буду спать лежа — забытое счастье! — уже сегодня ночью.

Доброкачественное позиционное головокружение возникает из-за непорядков в вестибулярном аппарате. Остеохондроз, суженные сосуды и плохое кровоснабжение мозга с ним никак не связаны. Это все вообще из другой оперы.

Во внутреннем ухе у человека два рецептора — слуховой и вестибулярный, который непосредственно участвует в системе равновесия. Внутреннее ухо (ушной лабиринт) содержит кристаллы кальция. Они там лежат в так называемых мешочках и обеспечивают ощущение силы тяжести.

Эти кристаллы называются каналиты. Они могут разрушаться по разным причинам. Освободившиеся кристаллы могут выплывать из мешочков в полукружные каналы, заполненные жидкостью. Всего таких полукружных каналов три. Чаще всего каналиты заплывают в вертикальный канал. Но могут заплыть в любой.

Если они заплыли, изменение положения головы может вызвать сдвиг каналов, и тогда у человека появится ощущение вращения. Оно очень сильное. Продолжается меньше минуты, но вызывает тошноту, нарушение равновесия, и эти ощущения длятся часами.

Такие головокружения случаются и с детьми, и со стариками. Каких-то закономерностей, которые позволили бы указать их причину, не выявлено. По всей видимости, это особенности строения вестибулярного аппарата. Какая-то патология. Но довольно распространенная.

Вообще голова может кружиться от множества причин. Но выплывшие кристаллы — самая частая. Около 20% всех людей, страдающих головокружениями, страдают ими именно из-за того, что у них «отвязались» каналиты.

Лекарствами это не лечится. Массажами и мануалами — тоже. Выплывшие кристаллы нужно просто загнать обратно — туда, где они должны находиться. Именно это и сделал со мной отоневролог. Серией легких движений переместил выплывшие каналиты в ту область ушного лабиринта, где они не повредят системе равновесия.

Когда-нибудь они могут опять выплыть в полукружные каналы. Тогда я снова к нему пойду, и он их снова загонит на место. Поскольку это случается не часто, большой проблемы здесь нет.

Про интересное поведение кристаллов я написала у себя на страничке в соцсетях. Те, кто проживает в нашей стране, откликнулись комментариями типа «мой случай, дайте координаты врача, много лет грешу на сосуды и остеохондроз, травлюсь лекарствами, толку нет». Те, кто живет за рубежом, тоже удивились. Но не тому, что бывает такое головокружение, которое «чинят» манипуляциями, а тому, что в России про это мало кто знает. «У нас это делают физиотерапевты, таким манипуляциям учат на первом курсе», — написала шведка. «У меня такое же было, но меня сразу направили к ЛОРу», — написала израильтянка. «В Америке это лечится одним сеансом физиотерапии», — написала американка.

Отоневролог, который меня «чинил», рассказал, что медики сравнительно недавно узнали, что позиционное головокружение вызывается уплывшими кристаллами. Это стало известно только в 1995 году — из-за неудачной операции, проведенной канадским хирургом.

За прошедшие с тех пор 22 года зарубежная медицина «инкорпорировала» новое заболевание в свою систему медобслуживания, определив для него четкое место: как оно диагностируется, по каким симптомам, на каком этапе обследования, какими специалистами, кто лечит, кого учить лечить.

В нашей системе медобслуживания этого не произошло.

Да, многие специалисты знают про позиционное головокружение. Но многие и не знают.

Хотя если с головокружениями направляют к неврологам, неврологи-то уж обязательно должны о нем знать. И не просто знать. Оно должно быть включено в алгоритм их действий: прежде чем искать сужение сосудов и опухоль мозга, необходимо все-таки проверить, не из-за кристаллов ли у пациента кружится голова. Потому что если из-за кристаллов, тогда его нужно не по аппаратным исследованиям и капельницам гонять, а направлять к другому специалисту — отоневрологу.

Иначе система медобслуживания работает неэффективно. Пациенты не вылечиваются, а деньги тратятся огромные — и страховыми компаниями, и самими больными.

Кого спрашивать, почему доброкачественное позиционное головокружение у нас оказалось в подвисе? Министра здравоохранения? Но министр не может отслеживать все новости медицины и для каждой новости искать место практического приложения. Это не задача министерства. Это задача профессионального врачебного сообщества.

Для клинической практики нужны клинические рекомендации — конкретный перечень необходимых методов диагностики и лечения при определенном заболевании. На Западе такие рекомендации разрабатывают профессиональные ассоциации врачей различных специализаций. Ассоциация хирургов разрабатывает для хирургов, ассоциация терапевтов — для терапевтов, ассоциация неврологов — для неврологов. Этими клиническими рекомендациями врачи и руководствуются.

Клинических рекомендаций нет, и они не разрабатываются, и даже западные на русский язык не переводятся, хотя это было бы быстрее и проще. Прорехи в клинической практике заполняются скорее случайно, чем систематически.

«Мы лет десять всем рассказываем про доброкачественное позиционное головокружение на заседаниях Московского городского научного общества терапевтов, — сказал профессор Павел Воробьев, узнав про мои мытарства с головой. — Штука частая, людей травят бессмысленными лекарствами, а ларчик открывается просто. Да, бывают и другие причины головокружения, но обидно именно то, что большей части страдальцев можно помочь».

Московское городское научное общество терапевтов — профессиональная ассоциация. О′кей, она делает свое дело — рассказывает на заседаниях про позиционное головокружение. Но кто ее слышит? Горстка «живых» врачей, которых действительно интересует профессия. Остальным-то рассказывать бесполезно. Им нужен приказ главврача, где будет расписан алгоритм, как, когда и кого надо обследовать, чтоб обнаружить позиционное головокружение. Тогда они будут обследовать. Не будет приказа — не будут.

Такой у нас порядок — и в государственных медучреждениях, и в частных. Бюрократический. Надежный, проверенный временем.

Еще бы он работал, и было бы совсем хорошо.

Массаж воротниковой зоны, на который меня первым делом направляли неврологи, при позиционном головокружении, оказывается, вреден. «Будет еще хуже», — предупредил спаситель-отоневролог. Шея при таком головокружении обычно ужасно болит, да. Но она болит не из-за кривых позвонков, а из-за того, что мышцы все время пытаются удержать голову и остановить вращающуюся картинку.

И плавать тоже не полезно. Особенно кролем. Потому что положение, в котором находится тело, может спровоцировать массовый «заплыв» каналитов. Со мной, похоже, именно это и случилось. Так что Ла-Манш пока подождет.

P.S. Я прекрасно знаю, что будет после публикации этой статьи. Мне начнут звонить и писать разные люди, которым нужен отоневролог, чтоб узнать, где он принимает. Люди будут решать таким образом свои частные проблемы. И решат. Но статью я писала не ради решения частных проблем, а для того, чтоб высветить проблему общую. Системную. Система медицинского обслуживания не работает так, как должна работать. И кто-то из власть имущих должен наконец понять это. Признать проблему и взяться за ее решение.

Заголовок в газете: Как найти, к кому пойти
Опубликован в газете «Московский комсомолец» №27460 от 4 августа 2017 Тэги: Выборы, Дети , Общество, Власть, Лекарства, Медицина, Клиники, Здравоохранение Организации: Арсенал Места: Россия, Москва

источник

Они становятся необходимы:

при гематомах, опухолях или абсцессах для удаления пораженных участков тканей;
для восстановления структуры черепа при врожденных дефектах или травмах;
для восстановления нормального кровотока при повреждениях сосудов (тромбозы, обструкции);
для восстановления нервных волокон.

Подобные нарушения нередко возникают как раз при травмах головы.

Другой причиной становятся опухоли ГМ:

злокачественные и доброкачественные (при риске малигнизации или нарушении функций);
гнойные процессы, связанные с инфекционным проникновением;
эпилептический статус.

пожилой возраст;
почечная недостаточность;
патологии сердца и сосудов;
диабет;
легочная недостаточность в стадии декомпенсации;
пониженная свертываемость крови;
гнойные воспаления и онкология в других органах;
кома и шок.

Операции на голове состоят из нескольких этапов:

подготовка;
создание условий для проникновения в зону поражения;
проведение хирургических манипуляций;
период реабилитации.

Существует несколько специфических методов таких хирургических вмешательств.

По характеру подготовки вмешательства делят на:

экстренные, или ургентные, для сохранения жизни;
срочные;
плановые.

Полноценное исследование возможно только при последнем типе.

Эндоскопические операции – еще одна разновидность операций на ГМ.

Применяют при срединных или глубинных опухолях в районе турецкого седла.

Трепанация очень редко проходит без осложнений.

кровотечения;
инфицирование;
отечность;
нарушения мозговой ткани, которые могут вызывать нарушения памяти, речи и зрения;
судорожность;
паралич;
расстройства ЖКТ.

Лечение инфекций подразумевает проведение антибактериальной терапии.

Операция или сама патология мозга, может вызывать появление сгустков крови.

Чаще она становится следствием повышения ВЧД. Из проявлений можно выделить:

головокружение;
интенсивные головные боли, не реагирующие на анальгетики;
рвота и тошнота без облегчения.

Очаговая симптоматика многообразна. Сюда входят:

двигательные нарушения в виде параличей и парезов;
при поражениях мозжечка – нарушенная координация и походка;
изменения пространственных положений тела;
нарушения чувствительности – болевой и тактильной;
нарушение устной и письменной речи, если опухоль локализована в зоне речи, постепенно нарастают изменения в виде нечленораздельности воспроизведения звуков и почерка в виде каракулей;
нарушения слуха и зрения: больной не может распознать текст и предметы — снижается острота зрения;
судорожный синдром, возникает из-за раздражения коры растущей опухолью, чаще наблюдается у молодых;
вегетативные нарушения: неустойчивость пульса и давления, слабость, усталость;
психоэмоциональная нестабильность, потеря памяти и внимания;
гормональная дисфункция – при процессах в гипофизе и гипоталамусе.

Терапия включает в себя 3 подхода:

операция;
химиотерапия;
лучевая терапия и радиохирургия.

Разные опухоли вызывают и разные осложнения:

Удаление менингиом – такие опухоли длительно сдавливают лобные доли и вызывают отек. Поэтому после операции седацию и вентиляцию продолжают обязательно.
Резекция височных долей ведет к просоночным состояниям на протяжении нескольких дней.
Глиомы вызывают отеки, которые могут завершиться отеком всего мозга с летальностью.
При опухолях задней черепной ямки развивается бульбарная симптоматика, защитные рефлексы верхних дыхательных путей (кашель, например) не работают, что делает пациента совершенно беззащитным перед инфекциями.

К основным противопоказаниям можно отнести следующие факторы:

выраженная декомпенсация со стороны органов и систем;
множество метастазов;
кахексия.

Никакой перегрузки в первые 10 дней, вплоть до снятия швов.

Полный комплекс восстановления подразумевает:

физиотерапию;
восстановление утраченных или поврежденных навыков;
адаптацию к последствиям операции;
обучение новым навыкам, трудотерапия;
ЛФК и массажи;
прогулки на территории больницы;
психотерапию.

Для каждого пациента реабилитационная программа своя. Она содержит кратко- и долгосрочные цели.

Краткосрочные цели решаются за короткий период. Например, научиться самостоятельно садиться в кровати.

После операции запрещается:

Спиртное на длительное время.
Осуществлять авиаперелеты после операции на голове можно только спустя 3 месяца.
Опасные для головы виды спорта: бокс, футбол и пр. — исключены на год.
Через день после снятия швов при трепанации черепа можно мыть голову после операции.
Бег лучше заменить ходьбой.
Исключена инсоляция ввиду канцерогенности.
Лечебные грязи и витамины гр. В также лучше не принимать.

Направлена на разрушение патологических клеток. Ее сочетают с операцией.

Способы введения цитостатиков:

непосредственно в опухоль или в соседние ткани;
в/мышечно;
в/венно;
в/артериально;
в полость после удаления опухоли;
в СМЖ – интратекально.

Побочными эффектами могут стать:

ожоги кожи;
кровоизлияние в мягкие ткани;
язвы на коже;
алопеция;
действие на организм продуктов распада опухоли;
может после операции кружиться голова;
пигментация в месте проведения.

17 ноября 2017 г. появилась новость об операции по пересадке головы в Китае.

источник