Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Ленинград попал в окружение 8 сентября 1941 года. При этом в городе не было достаточного количества припасов, которые могли бы сколь-нибудь долго обеспечить местное население продуктами первой необходимости, в том числе, едой. Фронтовикам во время блокады выдавали по карточкам 500 граммов хлеба в день, рабочим на заводах – 250 (примерно в 5 раз меньше реально требуемого количества калорий), служащим, иждивенцам и детям – вообще 125. А потому первые случаи голодной смерти были зафиксированы уже через несколько недель после того, как кольцо Блокады было сомкнуто.
В условиях острой нехватки продуктов люди были вынуждены выживать, кто как может. 872 дня блокады – это трагическая, но при этом и героическая страница в истории Ленинграда. И именно про героизм людей, про их самопожертвование мы хотим рассказать в данном обзоре.
Невероятно сложно во время Блокады Ленинграда было семьям с детьми, особенно, с самыми маленькими. Ведь в условиях нехватки продуктов у многих матерей в городе перестало вырабатываться грудное молоко. Тем не менее, женщины находили способы спасти своего малыша. История знает несколько примеров тому, как кормящие матери надрезали соски на своей груди, чтобы младенцы получили хоть какие-то калории из материнской крови.
Известно, что во время Блокады голодающие жители Ленинграда вынуждены были есть домашних и уличных животных, в основном, собак и кошек. Однако нередки случаи, когда именно домашние питомцы становились главными кормильцами целых семей. К примеру, существует рассказ про кота по имени Васька, который не только пережил Блокаду, но и приносил практически ежедневно мышей и крыс, коих в Ленинграде развелось огромное количество. Из этих грызунов люди готовили еду, чтобы хоть как-нибудь утолить голод. Летом же Ваську вывозили на природу, чтобы он охотился на птиц.
Кстати, в Ленинграде после войны установили два памятника котам из так называемой «мяукающей дивизии», которая позволила справиться с нашествием грызунов, уничтожающих последние запасы продовольствия.
Голод в Ленинграде достиг такой степени, что люди ели все, что содержало калории и могло быть переварено желудком. Одним из самых «популярных» продуктов в городе стал мучной клей, на котором держались обои в домах. Его отскребали от бумаги и стен, чтобы затем смешивать с кипятком и делать таким образом хоть немного питательный суп. Подобным образом в ход шел и строительный клей, бруски которого продавали на рынках. В него добавляли специи и варили желе.
Желе также делали из кожаных изделий – курток, сапог и ремней, в том числе, и армейских. Саму эту кожу, часто пропитанную дегтем, есть было невозможно из-за невыносимого запаха и вкуса, а потому люди наловчились сначала обжигать материал на огне, выжигая деготь, а уж потом варить из остатков питательный студень.
Но столярный клей и кожаные изделия – это лишь малая часть так называемых пищевых заменителей, которые активно применялись для борьбы с голодом в блокадном Ленинграде. На заводах и складах города к моменту начала Блокады находилось достаточно большое количество материала, который можно было использовать в хлебной, мясной, кондитерской, молочной и консервной промышленности, а также в общественном питании. Съедобными продуктами в этом время стали целлюлоза, кишки, технический альбумин, хвоя, глицерин, желатин, жмых и т.д. Их использовали для изготовления еды как промышленные предприятия, так и обычные люди.
Одной из фактических причин голода в Ленинграде является уничтожение немцами Бадаевских складов, на которых хранились продовольственные запасы многомиллионного города. Бомбежка и последующий за ней пожар полностью уничтожил огромное количество продуктов, которые смогли бы спасти жизни сотен тысяч людей. Однако жители Ленинграда умудрялись даже на пепелище бывших складов находить какие-то продукты. Очевидцы рассказывают, что люди собирали землю на месте, где сгорели запасы сахара. Данный материал они потом процеживали, а мутную сладковатую воду кипятили и пили. Эту калорийную жидкость в шутку называли «кофе».
Многие выжившие жители Ленинграда рассказывают, что одним из распространенных продуктов в городе в первые месяцы Блокады были капустные кочережки. Саму капусту на полях вокруг города собрали в августе-сентябре 1941 года, но ее корневая система с кочережками оставалась на полях. Когда проблемы с продовольствием в блокадном Ленинграде дали о себе знать, горожане начали ездить в пригороды, чтобы выкапывать из мерзлой земли казавшиеся еще недавно ненужными растительные огрызки.
А теплое время года жители Ленинграда питались в прямом смысле подножным кормом. В ход благодаря небольшим питательным свойствам шла трава, листва и даже кора деревьев. Эти продукты перетирали и смешивали с другими, чтобы делать из них лепешки и печенье. Особой популярностью, как рассказывали пережившие Блокаду люди, пользовалась конопля – в этом продукте много масла.
Удивительный факт, но во время Войны Ленинградский Зоопарк продолжал свою работу. Конечно, часть животных из него вывезли еще до начала Блокады, но многие звери все-таки остались в своих вольерах. Некоторые из них погибли во время бомбежек, но большое количество благодаря помощи сочувствующих людей пережило войну. При этом сотрудникам зоопарка приходилось идти на всяческие ухищрения, чтобы накормить своих питомцев. К примеру, чтобы заставить тигров и грифов есть траву, ее упаковывали в шкуры мертвых кроликов и других зверей.
А в ноябре 1941 года в зоопарке даже случилось пополнение – у гамадрила Эльзы родился малыш. Но так как у самой матери из-за скудного рациона не было молока, молочную смесь для обезьянки поставлял один из ленинградских роддомов. Малышу удалось выжить и пережить Блокаду.
***
Блокада Ленинграда длилась 872 дня с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944. Согласно документам Нюрнбергского процесса, за это время от голода, холода и бомбежек умерло 632 тысяч человек из 3 миллионов довоенного населения.
Но Блокада Ленинграда – это далеко не единственный пример нашей воинской и гражданской доблести в двадцатом веке. На сайте Novate.Ru можно прочитать также про штурм Линии Маннергейма во время Зимней войны 1939-1940 годов, про то, почему факт ее прорыва советскими войсками стал поворотной точкой в военной истории.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
источник
Сегодня в России отмечают 70-летие со дня освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Страшнее, чем бомбежки и артобстрелы в то время оказался голод, который косил людей тысячами. Весь ужас тех страшных дней вы сможете прочитать под катом.
Впереди меня стоял мальчик, лет девяти, может быть. Он был затянут каким-то платком, потом одеялом ватным был затянут, мальчик стоял промерзший. Холодно. Часть народа ушла, часть сменили другие, а мальчик не уходил. Я спрашиваю этого мальчишку: „А ты чего же не пойдешь погреться?“ А он: „Все равно дома холодно“. Я говорю: „Что же ты, один живешь?“ — „Да нет, с мамкой“. — „Так что же, мамка не может пойти?“ — „Да нет, не может. Она мертвая“. Я говорю: „Как мертвая?!“ — „Мамка умерла, жалко ведь ее. Теперь-то я догадался. Я ее теперь только на день кладу в постель, а ночью ставлю к печке. Она все равно мертвая. А то холодно от нее“.
«Блокадная книга» Алесь Адамович, Даниил Гранин
«Блокадная книга» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. Я купил ее когда-то в лучшем питерском букинисте на Литейном. Книга не настольная, но всегда на виду. Скромная серая обложка с черными буквами хранит под собой живой, страшный, великий документ, собравший воспоминания очевидцев, переживших блокаду Ленинграда, и самих авторов, ставших участниками тех событий. Читать ее тяжело, но хотелось бы, чтобы это сделал каждый…
Из интервью с Данилом Граниным:
«— Во время блокады мародеров расстреливали на месте, но также, я знаю, без суда и следствия пускали в расход людоедов. Можно ли осуждать этих обезумевших от голода, утративших человеческий облик несчастных, которых язык не поворачивается назвать людьми, и насколько часты были случаи, когда за неимением другой пищи ели себе подобных?
— Голод, я вам скажу, сдерживающих преград лишает: исчезает мораль, уходят нравственные запреты. Голод — это невероятное чувство, не отпускающее ни на миг, но, к удивлению моему и Адамовича, работая над этой книгой, мы поняли: Ленинград не расчеловечился, и это чудо! Да, людоедство имело место…
— Хм, а что может быть хуже? Ну, например?
— Даже не хочу говорить… (Пауза). Представьте, что одного собственного ребенка скармливали другому, а было и то, о чем мы так и не написали. Никто ничего не запрещал, но… Не могли мы…
— Был какой-то удивительный случай выживания в блокаду, потрясший вас до глубины души?
— Да, мать кормила детей своей кровью, надрезая себе вены».
«…В каждой квартире покойники лежали. И мы ничего не боялись. Раньше разве вы пойдете? Ведь неприятно, когда покойники… Вот у нас семья вымерла, так они и лежали. И когда уж убрали в сарай!» (М.Я.Бабич)
«У дистрофиков нет страха. У Академии художеств на спуске к Неве сбрасывали трупы. Я спокойно перелезала через эту гору трупов… Казалось бы, чем слабее, человек, тем ему страшнее, ан нет, страх исчез. Что было бы со мною, если бы это в мирное время, — умерла бы, от ужаса. И сейчас ведь: нет света на лестнице — боюсь. Как только люди поели — страх появился» (Нина Ильинична Лакша).
Павел Филиппович Губчевский, научный сотрудник Эрмитажа:
— Пустые рамы! Это было мудрое распоряжение Орбели: все рамы оставить на месте. Благодаря этому Эрмитаж восстановил свою экспозицию через восемнадцать дней после возвращения картин из эвакуации! А в войну они так и висели, пустые глазницы-рамы, по которым я провел несколько экскурсий.
Безвестный Прохожий — пример массового альтруизма блокады.
Он обнажался в крайние дни, в крайних обстоятельствах, но тем доподлинней его природа.
Сколько их было – безвестных прохожих! Они исчезали, вернув человеку жизнь; оттащив от смертельного края, исчезали бесследно, даже облик их не успевал отпечататься в мерклом сознании. Казалось, что им, безвестным прохожим,– у них не было никаких обязательств, ни родственных чувств, они не ждали ни славы, ни оплаты. Сострадание? Но кругом была смерть, и мимо трупов шли равнодушно, удивляясь своей очерствелости.
Большинство говорит про себя: смерть самых близких, дорогих людей не доходила до сердца, срабатывала какая-то защитная система в организме, ничто не воспринималось, не было сил отозваться на горе.
Блокадную квартиру нельзя изобразить ни в одном музее, ни в каком макете или панораме, так же как нельзя изобразить мороз, тоску, голод…
Сами блокадники, вспоминая, отмечают разбитые окна, распиленную на дрова мебель — наиболее резкое, необычное. Но тогда по-настоящему вид квартиры поражал лишь детей и приезжих, пришедших с фронта. Как это было, например, с Владимиром Яковлевичем Александровым:
«— Вы стучите долго-долго — ничего не слышно. И у вас уже полное впечатление, что там все умерли. Потом начинается какое-то шарканье, открывается дверь. В квартире, где температура равна температуре окружающей среды, появляется замотанное бог знает во что существо. Вы вручаете ему пакетик с какими-нибудь сухарями, галетами или чем-нибудь еще. И что поражало? Отсутствие эмоционального всплеска.
— Даже продукты. Ведь у многих голодающих уже была атрофия аппетита».
— Помню, привезли ребят-близнецов… Вот родители прислали им маленькую передачу: три печеньица и три конфетки. Сонечка и Сереженька — так звали этих ребятишек. Мальчик себе и ей дал по печенью, потом печенье поделили пополам.
Остаются крошки, он отдает крошки сестричке. А сестричка бросает ему такую фразу: «Сереженька, мужчинам тяжело переносить войну, эти крошки съешь ты». Им было по три года.
— Они едва говорили, да, три года, такие крошки! Причем девочку потом забрали, а мальчик остался. Не знаю, выжили они или нет…»
Амплитуда страстей человеческих в блокаду возросла чрезвычайно — от падений самых тягостных до наивысших проявлений сознания, любви, преданности.
«…В числе детей, с которыми я уезжала, был мальчик нашей сотрудницы — Игорь, очаровательный мальчик, красавец. Мать его очень нежно, со страшной любовью опекала. Еще в первой эвакуации говорила: «Мария Васильевна, вы тоже давайте своим деткам козье молоко. Я Игорю беру козье молоко». А мои дети помещались даже в другом бараке, и я им старалась ничего не уделять, ни грамма сверх положенного. А потом этот Игорь потерял карточки. И вот уже в апреле месяце я иду как-то мимо Елисеевского магазина (тут уже стали на солнышко выползать дистрофики) и вижу — сидит мальчик, страшный, отечный скелетик. «Игорь? Что с тобой?» — говорю. «Мария Васильевна, мама меня выгнала. Мама мне сказала, что она мне больше ни куска хлеба не даст». — «Как же так? Не может этого быть!» Он был в тяжелом состоянии. Мы еле взобрались с ним на мой пятый этаж, я его еле втащила. Мои дети к этому времени уже ходили в детский сад и еще держались. Он был так страшен, так жалок! И все время говорил: «Я маму не осуждаю. Она поступает правильно. Это я виноват, это я потерял свою карточку». — «Я тебя, говорю, устрою в школу» (которая должна была открыться). А мой сын шепчет: «Мама, дай ему то, что я принес из детского сада».
Я накормила его и пошла с ним на улицу Чехова. Входим. В комнате страшная грязь. Лежит эта дистрофировавшаяся, всклокоченная женщина. Увидев сына, она сразу закричала: «Игорь, я тебе не дам ни куска хлеба. Уходи вон!» В комнате смрад, грязь, темнота. Я говорю: «Что вы делаете?! Ведь осталось всего каких-нибудь три-четыре дня, — он пойдет в школу, поправится». — «Ничего! Вот вы стоите на ногах, а я не стою. Ничего ему не дам! Я лежу, я голодная…» Вот такое превращение из нежной матери в такого зверя! Но Игорь не ушел. Он остался у нее, а потом я узнала, что он умер.
Через несколько лет я встретила ее. Она была цветущей, уже здоровой. Она увидела меня, бросилась ко мне, закричала: «Что я наделала!» Я ей сказала: «Ну что же теперь говорить об этом!» — «Нет, я больше не могу. Все мысли о нем». Через некоторое время она покончила с собой».
Судьба животных блокадного Ленинграда — это тоже часть трагедии города. Человеческая трагедия. А иначе не объяснишь, почему не один и не два, а едва ли не каждый десятый блокадник помнит, рассказывает о гибели от бомбы слона в зоопарке.
Многие, очень многие помнят блокадный Ленинград через вот это состояние: особенно неуютно, жутко человеку и он ближе к гибели, исчезновению от того, что исчезли коты, собаки, даже птицы.
«Внизу, под нами, в квартире покойного президента, упорно борются за жизнь четыре женщины — три его дочери и внучка, — фиксирует Г.А.Князев. — До сих пор жив и их кот, которого они вытаскивали спасать в каждую тревогу.
На днях к ним зашел знакомый, студент. Увидел кота и умолял отдать его ему. Пристал прямо: «Отдайте, отдайте». Еле-еле от него отвязались. И глаза у него загорелись. Бедные женщины даже испугались. Теперь обеспокоены тем, что он проберется к ним и украдет их кота.
О любящее женское сердце! Лишила судьба естественного материнства студентку Нехорошеву, и она носится, как с ребенком, с котом, Лосева носится со своей собакой. Вот два экземпляра этих пород на моем радиусе. Все остальные давно съедены!»
Жители блокадного Ленинграда со своими питомцами
А.П.Гришкевич записал 13 марта в своем дневнике:
«В одном из детских домов Куйбышевского района произошел следующий случай. 12 марта весь персонал собрался в комнате мальчиков, чтобы посмотреть драку двух детей. Как затем выяснилось, она была затеяна ими по «принципиальному мальчишескому вопросу». И до этого были «схватки», но только словесные и из-за хлеба».
Завдомом тов. Васильева говорит: «Это самый отрадный факт в течение последних шести месяцев. Сначала дети лежали, затем стали спорить, после встали с кроватей, а сейчас — невиданное дело — дерутся. Раньше бы меня за подобный случай сняли с работы, сейчас же мы, воспитатели, стояли, глядя на драку, и радовались. Ожил, значит, наш маленький народ».
В хирургическом отделении Городской детской больницы имени доктора Раухфуса, Новый год 1941/42 г.
К 70-летию полного снятия блокады Ленинграда.
источник
Великая Отечественная Война — самые тяжелые и самые героические страницы истории нашей страны. Порой было невыносимо тяжело, как в блокадном Ленинграде. Многое из того, что происходило во время блокады, попросту не выносится на общественность. Что-то осталось в архивах спецслужб, что-то сохранилось лишь в устах поколений. В результате рождаются многочисленные мифы и домыслы. Иногда основанные на правде, иногда полностью придуманнные. Одна из самых чувствительных тем этого периода: существовал ли в блокадном Ленинграде массовый каннибализм? Доводил ли голод людей до такой степени, что они начинали есть своих же сограждан?
Начнем с того, что каннибализм в блокадном Ленинграде, конечно, был. Конечно, потому что, во-первых, такие факты были зафиксированы документально. Во-вторых, преодоление моральных табу в случае опасности собственной смерти — естетственное явление для людей. Инстинкт самосохранения побеждет. Не у всех, у некоторых. Каннибализм как результат голода классифицируется также как вынужденный каннибализм. То есть в обычных условиях, человеку никогда не пришло бы в голову употреблять в пищу человечье мясо. Однако острый голод некоторых людей вынуждает пойти на это.
Случаи вынужденного каннибализма фиксировались при голоде в Поволжье (1921–22), в Украине (1932–1933), Казахстане (1932–33), Северной Корее (1966) и во многих других случаях. Пожалуй, самый известный — авиакатастрофа в Андах в 1972 году, когда выхившие пассажиры авиалайнеры Fairchild FH-227D Уругвайских ВВС были вынуждены есть замороженные тела своих товарищей, чтобы выжить.
Таким образом, каннибализм при массовом и беспрецедентном голоде практически неизбежен. Вернемся к блокадному Ленинграду. Сегодня достоверных источников о масштабах каннибализма в тот период практически нет. Помимо рассказов очевидцев, которые, конечно, могут быть эмоционально приукрашены, остались тексты милицейских сводок. Впрочем, их достоверность тоже остается под вопросом. Один из примеров:
«Случаи людоедства в городе уменьшились. Если за первую декаду февраля за людоедство было арестовано 311 человек, то за вторую декаду арестовано 155 человек. Работница конторы “СОЮЗУТИЛЬ” П. 32 лет, жена красноармейца, имеет на иждивении 2 детей в возрасте 8 – 11 лет, привела к себе в комнату 13-летнюю девочку Е., убила ее топором и труп употребляла в пищу. В. – 69 лет, вдова, убила ножом свою внучку Б. и совместно с матерью убитой и братом убитой – 14 лет, употребляла мясо трупа в пищу».
Действительно ли такое было, или эта сводка просто-напросто придумана и расрпостранена в интернете?
В 2000 году в издательстве «Европейский дом» вышла книга российского исследователя Никиты Ломагина «В тисках голода: Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД». Ломагин отмечает, что пик людоедства пришёлся на страшный 1942 год, особенно на зимние месяцы, когда температура падала до минус 35, а месячная смертность от голода достигала 100, 000 — 130, 000 человек. Он приводит сообщение НКВД от марта 1942 года о том, что «всего за людоедство арестовано 1171 человек». 14 апреля арестованных уже 1557 человек, 3 мая — 1739, 2 июня — 1965… К сентябрю 1942 года случаи каннибализма становятся редкими, в специальном сообщении от 7 апреля 1943 года впервые говорится, что «в марте не было отмечено убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса». Сопоставив число арестованных за каннибализм с численностью жителей блокадного Ленинграда (включая беженцев — 3,7 миллионов человек), Ломагин пришёл к выводу, что каннибализм здесь не носил массового характера. Многие другие исследователи также считают, что основные случаи каннибализма в блокадном Ленинграде пришелся на самый страшный — 1942-ой — год.
Если же послушать и почитать истории о каннибализме в Ленинграде того времени, то волосы встают дыбом. Но сколько правды в этих историях? Одна из самых известных таких историй — о «блокадном румянце». То есть, ленинградцы определяли людоедов по румяным лицам. И даже, якобы, разделяли их на тех, кто ест свежее мясо, и тех, кто поедает трупы. Есть истории даже о матерях, которые съедали своих детей. Истории о целых бродячих бандах каннибалов, похищавших и поедавших людей.
Я думаю, что значительная часть подобных историй — все же вымысел. Да, каннибализм существовал, но вряд ли принимал такие формы, о которых сейчас рассказывают. Я не верю, что матери могли поедать своих сыновей. Да и история о «румянце», скорее всего, просто байка, в которую блокадники, возможно, реально верили. Как известно, страх и голод творят с воображением неимоверные вещи. Неужели, нерегулярно поедая человеческое мясо, можно было приобрести здоровый румянец? Вряд ли. Полагаю, что определять людоедов в блокадном Ленинграде никак не могли — это больше домыслы и воспаленное от голода воображение. Те случаи бытового каннибализма, которые действительно имели место, обрастали вымышленными подробностями, слухами, излишним эмоциональным окрасом. Как результат — появление историй о целых бандах румяных людоедах, массовой торговле пирожков с человечьим мясом и семьях, где родные убивали друг друга, чтобы съесть.
источник
Войны бывают разные — освободительные и локальные, холодные и точечные, как в Югославии. Но такую, какую пережила наша страна, можно назвать только — Великая Отечественная. На следующей неделе мы в очередной раз отметим страшную дату — 22 июня. В преддверии этого дня репортеры «МК» приоткрывают еще одну из самых черных страниц войны. Что такое блокада? 125 граммов тяжелого, липкого, как замазка, пахнущего керосином (защита от «трупной» эпидемии) хлеба в день? Здоровый аромат исчезающей жизни — бензина, табака, лошадей, собак, — сменившийся запахом снега, влажного камня и скипидара? — Блокада — это когда матери ели своих детей, — рассказывает Галина Яковлева, одна из 5500 москвичей, переживших в свое время 900 дней и ночей в осажденном городе. — Первый раз я столкнулась с людоедством в самом начале блокады. Дружила в школе с одним мальчиком, он исчез. Думала, попал под обстрел. Прихожу к нему домой, на всю комнату — «аромат» мяса. Родители его съели. Мясные пирожки с Сенной В начале 1942 года в Ленинграде появился новый вид преступления — убийство с целью добычи еды. На улице появились бродячие банды убийц. Они грабили стоявших в очередях людей, выхватывали у них карточки или продукты, организовывали набеги на хлебные магазины, врывались в квартиры, забирали ценности. В это же время ходили слухи о кружках и братствах людоедов. В Галиной памяти навечно остался рассказ очевидца, случайно заглянувшего в квартиру, где собирались такие банды. «Странный, теплый, тяжелый запах шел из комнаты, — говорил он. — В полумраке виднелись огромные куски мяса, подвешенные на крюках к потолку. И один кусок был с человеческой рукой с длинными пальцами и голубыми жилками. » Однажды Галя тихонько плелась к булочной. Тогда нормально не передвигался никто, ноги не поднимались. Проходя мимо арки одного дома, она увидела бешеные глаза и трясущиеся руки. Непонятное существо в сером прохрипело: «Девочка, подойди поближе». Здесь Галя не просто вспомнила судачества соседок о дядьках, которые ели детей, а ощутила их всем своим существом. За людоедов блокадники принимали людей со здоровым румянцем на лице. Их делили на два вида: те, кто предпочитал свежее мясо, и пожиратели трупов. О существовании вторых догадались по вырезанным из трупов кускам бедер, ягодиц, рук. Как-то Галина мама купила мясной пирожок на Сенной площади. Потом пожалела. Есть не смогли. Этих пирожков на рынке было много. Так же много, как пропавших без вести людей. Тогда участились похищения детей, и родители перестали пускать их одних на улицу. — Одно время самые, как казалось до войны, добропорядочные семьи стали праздники отмечать, — с ужасом вспоминает Галина Ивановна. — Мы с мамой тоже попали на такой праздник. На столах стояли миски с белым мясом. Вкус у него был как у курицы. Все ели молча, никто почему-то не спрашивал, откуда такая роскошь. Перед нашим уходом хозяйка дома заплакала: «Это мой Васенька. «. А одна наша соседка разрезала дочь на куски, перемолола и приготовила пирожки. Случаи людоедства, безусловно, существовали. Позже медики назвали такое явление «голодным психозом». Вполне возможно, что некоторым женщинам лишь казалось, что они ели своего ребенка. Те же, кто действительно питался человечиной, находились в самой конечной стадии безумия. После года беспрерывных бомбежек и голода 12-летняя Галя тоже чувствовала себя на грани сумасшествия. 17-летние старушки умирали под песни о Сталине В один из блокадных дней у Гали пропала любимая кошка. Девочка рыдала, догадавшись, что ее съели. Через месяц она плакала уже о другом: «Почему мы не съели ее сами?». После зимы 1942 года на улицах Ленинграда не осталось ни одной кошки, собаки, птицы, крысы. «Папа, почему мы до войны не ели такого вкусного студня из столярного клея?» — писала на фронт отцу Галя. В то время Галя отлично запомнила два основных правила выживания. Во-первых, долго не лежать, во-вторых, много не пить. Ведь многие погибали от опухания, наполняя желудок водой. Галя с мамой жили в полуподвале 8-этажного дома на Театральной площади, на углу канала Грибоедова. Однажды мама вышла на лестничную клетку. На ступеньках лежала старушка. Она уже не двигалась, только как-то странно закатывала глаза. Ее перетащили в квартиру и засунули в рот крошку хлеба. Через несколько часов она умерла. На следующий день выяснилось, что бабушке было 17 лет, а глаза она закатывала, потому что жила этажом выше. Дети блокадного Ленинграда походили на сморщенных старичков. Сядут, бывало, на скамеечку, нахмурят брови и вспоминают, как же называется смесь «картошки, свеклы и соленого огурца». На втором этаже соседка тетя Наташа каждый день под гул снарядов пела колыбельную своему грудному ребенку: «Сашка, бомбы летят, Сашка, бомбы летят». Но Галя больше всего боялась другой песни. Песни о Сталине. На протяжении трех лет ровно в 10 часов вечера по радио начиналась сводка Информбюро, после чего звучала песня: «О Сталине нашем родном и любимом прекрасную песню слагает народ. «. Под эту мелодию немцы начинали бомбить Ленинград. Похоронные бригадиры . Они начали появляться в декабре — детские узенькие санки с полозьями, ярко окрашенные в красный или желтый цвет. Обычно их дарили на Рождество. Детские санки. Они вдруг появились повсюду. Они двигались к ледяной Неве, к больнице, к Пискаревскому кладбищу. Монотонный скрип полозьев пробивался через свистящие пули. Этот скрип оглушал. А на санках — больные, умирающие, мертвые. Страшнее всего было в прачечной, куда складывали трупы, и в больнице, куда могли лишь дойти. Зимой трупы были везде. Когда первый раз Галя увидела грузовик, доверху набитый трупами, она закричала: «Мама, что это? Вроде люди?! Они шевелятся!». Нет, они не шевелились. Это от сильных порывов ветра качались свесившиеся руки и ноги. Постепенно глаз привык к обледенелым мертвецам. Каждый день специальные похоронные бригады прочесывали подъезды, чердаки, подвалы домов, закоулки дворов и вывозили трупы на ближайшие кладбища. В первые два года блокады погибли почти все 14—15-летние подростки. Галя знала все подробности захоронения от друга отца — Штефана. По национальности он был немец, но всю жизнь прожил в Ленинграде. Во время блокады его приняли в похоронную бригаду. Как-то девочка увязалась за ним на работу. В районе Пискаревского кладбища рыли огромный глубокий ров, складывали туда штабелями трупы, сверху прокатывали катком, опять складывали и опять прокатывали, и так несколько слоев. Потом засыпали землей. Часто длинные рвы готовили саперы, складывали туда трупы и взрывали динамитом. Зимой 1942 года на Волковом кладбище, на Большой Охте, на Серафимовском, Богословском, Пискаревском, «Жертв 9 января» и Татарском было вырыто 662 братских могилы, их общая длина составила 20 километров. В самом начале блокады еще существовали какие-то подобия гробов, потом стали заворачивать трупы в простыни, коврики, портьеры, на шее завязывали веревку и тащили до кладбища. Как-то Галя около своего подъезда споткнулась о маленький трупик, упакованный в оберточную бумагу и обвязанный обыкновенной веревкой. Позже у людей уже не осталось сил даже выносить труп из квартиры. — В прошлом году я была на Пискаревском кладбище, — говорит блокадница. — И одна женщина ставила свечку прямо на дороге. Ведь настоящие захоронения находятся в том месте, где сейчас асфальт. Это после войны уже все переиграли, сделали якобы могилы. Пока тысячи людей пухли от голода, другая тысяча наживалась на этом. До сих пор ходят слухи об искусственности блокадного голода. Работники молочной фабрики за стакан молока выручали золото, серебро, бриллианты. А молоко было всегда. Более предприимчивые люди организовали продажу так называемой «бадаевской земли», вырытой в подвалах сгоревших Бадаевских складов. Это была грязь, куда вылились тонны расплавленного сахара. Первый метр земли продавали по 100 рублей за стакан, земля, взятая поглубже, — по 50 рублей. А на черном рынке можно было купить килограмм черного хлеба за 600 рублей. На первый блокадный Новый год по детским карточкам Галя получила 25 граммов семги. — Тогда я попробовала эту рыбу в первый и последний раз. Больше, к сожалению, случая не было, — вздыхает она. А недавно Галина обратилась к милосердию новых русских, опубликовав в одной из столичных газет бесплатное объявление: «45 лет рабочего стажа, ветеран труда и войны хотела бы один раз наесться по-настоящему и сходить в оперный театр».
Опубликован в газете «Московский комсомолец» №18124 от 19 июня 1999
© ЗАО «Редакция газеты «Московский Комсомолец» Электронное периодическое издание «MK.ru»
Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Свидетельство Эл № ФС77-45245 Редакция — ЗАО «Редакция газеты «Московский Комсомолец». Адрес редакции: 125993, г. Москва, ул. 1905 года, д. 7, стр. 1. Телефон: +7(495)609-44-44, +7(495)609-44-33 , e-mail info@mk.ru. Главный редактор и учредитель — П.Н. Гусев. Реклама третьих сторон
Все права на материалы, опубликованные на сайте www.mk.ru, принадлежат редакции и охраняются в соответствии с законодательством РФ.
Использование материалов, опубликованных на сайте www.mk.ru допускается только с письменного разрешения правообладателя и с обязательной прямой гиперссылкой на страницу, с которой материал заимствован. Гиперссылка должна размещаться непосредственно в тексте, воспроизводящем оригинальный материал mk.ru, до или после цитируемого блока.
Для читателей: в России признаны экстремистскими и запрещены организации «Национал-большевистская партия», «Свидетели Иеговы», «Армия воли народа», «Русский общенациональный союз», «Движение против нелегальной иммиграции», «Правый сектор», УНА-УНСО, УПА, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Мизантропик дивижн», «Меджлис крымскотатарского народа», движение «Артподготовка», общероссийская политическая партия «Воля».
Признаны террористическими и запрещены: «Движение Талибан», «Имарат Кавказ», «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), Джебхад-ан-Нусра, «АУМ Синрике», «Братья-мусульмане», «Аль-Каида в странах исламского Магриба».
источник
Привет дорогие подписчики. Каждый из вас слышал про ужасные годы в блокадном Ленинграде. Хочу рассказать вам про страшный период нашей истории с гастрономической стороны, если можно так сказать. Конечно же меня самого там не было, и этих ужасов я даже не могу себе представить. Но проанализировав кучу литературы, я готов запилить для вас статью. Надеюсь вам будет интересно. Итак, поехали.
8 сентября 1941 года в Ленинграде началась военная блокада. Она длилась 872 дня и закончилась 27 января 1944 года. Некоторые люди смогли эвакуироваться, но большинство остались, поскольку продолжали работать в блокадном городе. Положение усугублялось и тем, что в Ленинград перед началом войны прибыло множество беженцев из республик Прибалтики и соседних регионов. Главные беды, с которыми столкнулись жители осажденного города – регулярные авиационные налеты, холод, недостаток продовольствия и голод.
Еще до начала осады в Ленинграде ввели продовольственные карточки. Это помогло наладить снабжение. В осаду город вступил с нормальным количеством продовольствия, и по началу карточки отоваривались достаточно солидно. С 15 сентября нормы выдачи продуктов снизили, а до этого, 1 сентября запретили свободную продажу продуктов питания в магазинах.
Хлеб.
Нормы выдачи хлеба в осажденном Ленинграде менялись. Для военных со 2 октября ее снизили до 600 г в сутки, с 7 ноября – до 400 г, а с 20 ноября – до 300 г. Продуктовые нормативы для гражданского населения были еще ниже: в зависимости от возраста и деятельности – 125-200 г.
Сахар и крупа.
Помимо хлеба, людям давали 10 г сахара и 200 г крупы в месяц. Нередко вместо нее давали жмых. Существовали даже мясные талоны, но их нечем было отоваривать, поэтому мяса блокадники не получали. На Новый год дополнительно выдавали по 150 г хлеба, а детям полагалась небольшая шоколадка. Учащихся ВУЗов также отоваривали тремя кусками мыла.
Помощь извне.
Помимо продуктов, раздаваемых по продовольственным карточкам, блокадникам старались помочь и другими способами. Например, в город направляли баржи с картофелем, но фашисты их топили. Картошку вылавливали и раздавали по учреждениям из расчета 100 г на человека. Этот картофель черно-бурого цвета люди растирали до получения однообразной массы и выпекали из нее лепешки на раскаленных сковородках, а то и просто на железе. Поскольку в выловленной из воды картошке содержались мелкие камешки и песок, есть лепешки рекомендовалось не разжевывая, иначе можно было сломать зубы.
Рыба.
Также люди делали селедочный паштет из оставшихся от пайка рыбных голов, хвостов, плавников и ингредиентов, подобранных в отбросах. Все компоненты нужно было хорошенько промыть и 5-6 раз провернуть в мясорубке. Если в доме оставался хлеб, его добавляли на стадии последней промолки.
Свежей рыбой ленинградцев не снабжали. Небольшой улов, добываемый в порту, шел на нужды портовых рабочих и «ответственных работников». Однако изредка удавалось получать рыбий жир, который считался вкусным и полезным лакомством. Его в основном оставляли для детей. Если получалось поджарить на рыбьем жире кусочек хлеба, это было настоящим праздником!
Животные.
Но еды все равно не хватало. Люди съели в городе всех собак, кошек и крыс которые не успели покинуть свои привычные жилища. А между тем, массовый исход крыс из города действительно наблюдался. Эти твари, как всегда первыми почувствовали беду. Была даже история, но не уверен, что она правдивая: про кошку, которая таскала своим хозяевам мышей и крыс, дабы накормить их. А летом её вывозили на природу для охоты за птицами. После войны в Ленинграде установили памятник котам, которые помогли справиться с нашествием грызунов съедавших последние запасы зёрна.
Деревья.
Люди буквально ели деревья. Я уже писал как съесть дерево на примере новогодней ёлки, но немного в юмористическом формате. Вот ссылка , советую почитать. Полезно для общего развития.
Кровь матери.
Труднее всех было людям с совсем маленькими (грудными) детьми. В условиях голода у матери пропадало молоко. Но женщины изо всех сил старались сохранить жизнь своему ребёнку. История знает несколько примеров тому, как матери надрезали свои соски, чтобы младенцы получали хоть какие-то питательные вещества из крови.
Мучной клей.
Очень популярное блюдо — мучной клей, на котором были поклеены обои в доме. Его отскребали от стен и бумаги, затем варили чтобы получить хоть немного питательную воду(суп). Подобным образом варили строительный клей, добавляя специи.
Желе из кожи.
Голодные люди обжигали кожаные куртки, ремни и сапоги, чтобы убрать запах дёгтя. А затем варили что-то похожее на студень.
Люди питались практически всем, чем были забиты уцелевшие склады: хвоя, глицерин, целлюлоза, кишки, жмых, желатин, технический альбумин и так далее. Все эти «продукты» в разных комбинациях представляли из себя какое-то «блюдо», которому давали даже названия. Их было огромное множество.
Одна из причин голода является уничтожение немцами Бадаевских складов, в которых хранились продовольственные запасы всего города. Многие люди умудрялись даже с пепелища собирать какие-то продукты. Так появилось название « кофе из земли ». Люди собирали землю там где сгорели запасы сахара. Добавляли в неё воду, затем процеживали, а мутную и сладковатую воду кипятили и пили.
Удивительный факт, что животных из местного зоопарка люди не тронули. Многих из них вывезли ещё до начала бомбежек, но некоторые пережили всю блокаду благодаря добрым людям.
За годы блокады погибли от голода 632 253 человек. Большинство жертв захоронены на Пискареском кладбище. Очень важно, что даже в тяжелые времена люди оставались людьми. Жители Ленинграда умирали от голода и холода целыми семьями. В их пустующих домах играли дети. Но фактов мародерства зафиксировано не было. Объединенные общим горем, люди с уважением относились к чужой собственности. Однако история свидетельствует о случаях каннибализма, что еще больше поднимает вопрос: зачем нужно было держать зоопарк?
О блокаде Ленинграда можно написать еще 5-10 статей такого размера, которые укладывались бы в гастрономическую тематику, но на сегодня пожалуй хватит. Спасибо, что дочитали до конца, ставьте палец вверх и не забудьте подписаться на канал. Если у вас есть какие-то поправки/замечания/добавки к тексту, или вы хотите продолжения, то напишите пожалуйста личное сообщением в нашу группу Вконтакте , кстати, на нее тоже подпишитесь. До свидания.
источник
Всякий раз, когда на меня нападает уныние в пост, я перечитываю свои интервью с ветеранами Великой Отечественной войны, блокадниками, тружениками тыла. Меня обычно по-женски занимают «околокулинарные» истории: что ели на войне в окопах, в землянках, в поле, в промерзших коммуналках. Ведь мало просто выжить, зачастую нужно было и подвиги совершать – «полагать душу за други своя». Что при этом чувствовали? О чем мечтали?
Эти истории жизни по-настоящему вдохновляют и придают сил.
Даниле принесли повестку в августе 1942 года. Мать, растерявшись, взяла котелок, побежала в лес набрать сыну в дорогу ягод только-только скопившей сок черники – дома ведь шаром покати. Пароход «Мария Ульянова» к берегу не подошел. Пассажиры высадились в шлюпку, на ней же уехали призывники. Когда мать вернулась, сынок уже отплыл от берега, махал рукой: «Пока, мама». Несчастная побежала с горы, споткнулась, упала. Ягоды рассыпались, она села на землю и бессильно заплакала. Эти слезы в сердце он носил всю оставшуюся жизнь. И нет слаще черники на всем свете белом…
– Мы тогда такие глупые были, девчонки, всего стеснялись, – говорит Александра, участница прорыва Ленинградской блокады.
Потом вспоминает случай, как ели коров, убитых пять дней назад. И так не хотелось ждать, пока вода с мясом закипит. И не ждали.
Сибирская долгожительница Лукерья в день своего 115-летия со мной говорила так:
– Хорошо себя чувствую, на лекарства не трачусь…
– Чем лечилась? Луком, чем еще! Мелко покрошу и ем, когда с водой, когда с медом, а то и просто один
– Простите, а чем лечитесь, скажем, от гриппа? – спрашиваю я.
– Луком, чем еще! Мелко покрошу и ем, когда с водой, когда с медом, а то и просто один.
– У вас на всех фотографиях красивая фигура, даже после родов. Вы что-то делали специально?
– Тоже мне арихметика! Стакан колодезной воды натощак – и у тебя такая же будет, а то и лучше.
– Не могу не спросить: вы к зубному врачу обратились первый раз в 60 лет – неужели вас до этого зубы не беспокоили?
– Беспокоили. Задний верхний мне в 30 лет хозяин выдрал: ударилась об косяк, зуб раскололся, стал болеть… Этот сбоку внизу, как его там, я его выбила еще в 18, когда в погребе на бочку упала. А остальные были на местах, где им и положено. Я ведь каждый вечер их растительным маслом полоскала, пока оно не загустевало во рту. Все так делали. Спроси хоть у кого.
– Какое было под рукой. Подсолнечное, рапсовое…
– Знаете, Оля, отсутствие руки по сравнению со смертью близкого человека – пустяк, – говорит бывший пулеметчик Александр. – Мы совсем не умеем жить. Мирное небо, белый хлеб принимаем как данность. Без чувства благодарности Богу, а значит, и счастья.
А это совет старушки Конкордии из моего родного Ханты-Мансийского округа:
«Соберешь в мае-июне молоденькие сосновые шишки и ровненькими рядочками в трехлитровой банке сахаром пересыплешь. Сахар помаленьку растает, так ты потомича раза три-четыре в неделю взбалтывай. С месяц вот так храни. А опосля аккуратно процеди сироп в отдельную баночку и по ложке в чай. Настоящее лекарство. От любой немочи вылечит. И запомни: делай каждый год, матушка сосна даст тебе невиданные силы, у нее в шишках такое лекарство сокрыто – не передать. Ни в одной аптеке не купить».
Воспоминания старого воина Ефима я бережно перелистываю:
«Я заболел тифом и лежал в Красноярске в госпитале. Помер бы давно, да попался сердобольный санитар – одарил меня серебряной ложкой: стопроцентное серебро, видать, еще с демидовских припасов – и наказал: “Ешь только из нее и жить сто лет будешь, если, конечно, не удушегубит кто специально”. Я до сих пор хлебаю только из нее. Дивная ложка оказалась, все хвори стороной обошли, возраста не вижу».
А я вспомнила статью известного профессора, который, между прочим, привел такой факт: раньше весь медицинский инструмент из серебра делали, и процент заражения крови был почти нулевым…
– Ленинград мы покидали одними из последних, – вспоминала Лариса, в прошлом врач санитарной службы. – Машина постоянно проваливалась, а я была счастлива: у меня было 150 граммов хлеба, с опилками, конечно. Но ведь это ХЛЕБ! Значит, выживу. И вот тогда появилась мечта. Как только заработаю денег, куплю буханку хлеба, масла растительного и сахара и буду всё это есть, есть, есть…
– Я, – рассказывала бывшая разведчица Инна, – как только захожу в магазин, первым делом смотрю перловку. Во все первые блюда ее добавляю, даже в уху и рассольник. Самая вкусная и самая питательная каша. Ее можно есть, даже если зубов нет, а губы, к примеру, замерзли и рот трудно разжать…
– Раздобыл котелок и потихоньку еловые лапы заваривал. Помногу пил. И окреп, снова винтовку в руки взял
– Выписали меня из госпиталя умирать, – признавался старый солдат, манси, по имени Попилла, – а я домой не хочу. Далеко. Да и слово дал своим, что до Берлина дойду. Вернулся в часть и напросился в подсобные работы. Раздобыл котелок и потихоньку еловые лапы заваривал. Смолы, конечно, много. Я ее сверху крышкой из-под консервной банки соскребал и так пил. Помногу пил. С месяц, наверное, лечился. Вернулся мне прежний цвет лица, и я снова винтовку в руки взял. На Рейхстаге фамилия Рохтымов стоит. Вдруг там будете и увидите, я это…
– Я в городе выросла, одна у родителей, – признавалась медсестра Маргарита, – и не могла есть похлебку из прошлогодней капусты. В сорок третьем, хоть у кого спросите, такой капусты было много. И тогда я придумала, чтобы с голоду не упасть, перед супом выпивать густо заваренный чай.
Воду из-под макарон и риса пили, поскольку она хлебная, значит, сытная. Да еще и соленая
Фронтовой повар Георгий, чтобы избежать желудочных расстройств, заваривал груши-дички. И никогда не выливал рисовый отвар, процеживал его и разливал по кружкам. То же делал и с водой, в которой варились макароны. Пили ее отдельно, поскольку она хлебная, значит, сытная. Да еще и соленая. Чем не суп?
– Если каждый день пить чай по-купечески (то есть с сахаром. – О.И.), – говорил старший лейтенант Тимофей, – то теряется ощущение праздника. Наступает праздник – а ты сладкое уже ел. Неправильно это. Не по-нашему. Праздник должен быть праздником во всех смыслах…
Все мои респонденты стойко перенесли невзгоды, мало заботясь о тленном. И выжили. Мне ли унывать? Более того, самое время вспомнить тех, кто обеспечил нам сегодняшнюю сытую жизнь. Хороший урок. Вечная память.
источник
Мой дед – красный Военлет. Служил во время Великой Отечественной Войны в специальном полку дальней авиации НКВД. Из немногого, что он рассказал – передаю страшный эпизод из жизни «Воздушных Извозчиков». По определенным причинам – фамилию деда – не называю, все, что здесь сказано – правда, подтвержденная ссылками из публикаций…
«Блокадная драма подавалась только в качестве примера мужества и несгибаемой стойкости как солдат Красной армии, так и обыкновенных гражданских людей. Долгие годы страшная правда о борьбе с людоедами в блокадном Ленинграде находилась под грифом «Совершенно секретно». Тем не менее, такие факты были, и было их немало. Людоедство в осажденном фашистами городе началось уже в 1941 году, когда подвоз продуктов по Ладоге из-за бесконечных бомбежек стал затруднен.»
«Из докладной записки от 21 февраля 1942 г. военного прокурора Ленинграда А.И. Панфиленко секретарю Ленинградского обкома ВКП(б) А.А. Кузнецову
«В условиях особой обстановки Ленинграда возник новый вид преступлений… Все убийства с целью поедания мяса убитых в силу их особой опасности квалифицировались как бандитизм… Социальный состав лиц, преданных суду за совершение указанных выше преступлений, характеризуются следующими данными. По полу: мужчин — 36,5%; женщин — 63,5%. По возрасту: от 16 до 20 лет — 21,6%; от 20 до 30 лет — 23%; от 30 до 40 лет — 26,4%; старше 40 лет — 29%. По роду занятий: рабочих — 41%; служащих — 4,5%; крестьян — 0,7%; безработных — 22,4%; без определенных занятий — 31%… Из привлеченных к уголовной ответственности имели в прошлом судимости 2%».»
Декабрь 1941 года.
— Ну что мужики, готовы? Это КомЭск нашего СпецАвиаТранспортного полка НКВД, официально – Даль-Авиа.
— Готовы!
— Сегодня идем на Ленинград. Там – три дня. Ходим по городу, собираем детей. Ваш участок помечен на карте города. Затем, грузимся и на Большую Землю.
— Штурман: Три дня многовато. В прошлый раз за день набралось на пять рейсов.
— Разговорчики! Сколько надо – столько и будете ходить! С собой, побольше шоколада возьмите, мало будет – свой «НЗ» вскрывайте, потом спишем… Маршрут – знаете.
И скомандовал: Всё. Все по машинам.
(Дальше – словами деда, к сожалению — немногословного)
Двигатели ТБ были прогреты. Вот и полетели, получив «Добро» на взлет. Без сопровождения истребителей, без бортовых огней – для маскировки – так больше шансов долететь, а там, — как повезет. Долетели без приключений, пару раз попадали в прожекторный крест, но все обошлось, при обстрелах в нас не попали.
Посадка на рассвете, как всегда на фронтовом аэродроме – жестковатая: полоса разбита снарядами и бомбами, наспех засыпанная ремонтниками, занесенная снегом, хотя – местами почищенная. Холодно и ветер. Спасает теплое белье и меховая одежда. Быстро в столовую, выпили «наркомовские», что-то поели, и тремя экипажами загрузились на машину под брезент. Несколько часов тряслись под тентом полуторки, попали под «утренний обстрел», через пару часов были на месте. Город – в руинах. Как он еще держится – непонятно. Людей мало, жмутся к стенам домов, смотрят на нас с надеждой в глазах. Стыдно. Мы, здоровые, тепло одетые, сытые – и они. Женщина, сидящая на сугробе, из последних сил поднимает голову, молча смотрит. Отломил от плитки в кармане шоколад, подошел и вложил ей в рот. В глазах – немое спасибо. Помог встать, — тело без веса. Вытащил остаток плитки, положил ей за пазуху, стараясь это сделать незаметно, иначе – другие отберут. Опять поймал взгляд и немое спасибо. Она неожиданно пошла увереннее. Наверное, есть к кому идти.
Вот и первый дом для осмотра на нашем участке. Нам нужно сегодня пройти всего один квартал, проверить все уцелевшие дома и квартиры. Идем втроем. Поднимаемся на первый этаж ледяного подъезда. Квартира – пустая. Окна выбиты. Раскрытые шкафы – без вещей, мародеры уже поработали. Людей нет. Следующая квартира – похожа на первую, Отличается – отсутствием оконного проема – обвалился от взрыва бомбы или снаряда.
Вот так, дом за домом – осмотрели меньше половины квартала. Часто попадались умершие, не похороненные люди. Мы записывали адрес, что-бы передать в похоронную команду. Иногда, попадались люди с отрубленными ногами. Было понятно, что это сделано уже появившимися людоедами.
Еще один дом. Второй этаж. Есть признаки жизни, на заметенных снегом ступеньках – следы. Зашли, немного теплее чем на улице. В комнате – шебуршание. Открываем дверь, полумрак из-за светомаскировки. Картина такая: силуэт человека (оказался мальчик, лет 15), в руках (руки в варежках) в одной нож, в другой – вилка. Перед ним, судя по размеру – детский труп, уже с оголенной ногой. Мы успели. Хотя и нам можно было расстреливать людей в таком случае, мы его не расстреляли. Отвели в соседнюю комнату, дали чай со сгущенкой из термоса и несколько долек шоколада.
… Через три дня мы вылетели на Большую Землю. «НЗ» оставили Ленинградцам, в полуразрушенных кварталах. Все самолеты были заполнены людьми…
Дед – не рассказал многое. Наверное, пощадил нас, своих внуков, в 1963 — еще совсем пацанов. Об остальном, увиденном экипажами ТБ, можно только догадаться, прочитав в коротких статьях на эту тему, например, эти материалы:
Строки из писем, изъятых военной цензурой (из архивных документов управления ФСБ по С.-Петербургу и области [материалы Управления НКВД по Ленинградской области]).:
«…Жизнь в Ленинграде с каждым днем ухудшается. Люди начинают пухнуть, так как едят горчицу, из нее делают лепешки. Мучной пыли, которой раньше клеили обои, уже нигде не достанешь».
«…В Ленинграде жуткий голод. Ездим по полям и свалкам и собираем всякие коренья и грязные листья от кормовой свеклы и серой капусты, да и тех-то нет».
«…Я был свидетелем сцены, когда на улице у извозчика упала от истощения лошадь, люди прибежали с топорами и ножами, начали резать лошадь на куски и таскать домой. Это ужасно. Люди имели вид палачей».
За употребление в пищу человеческого мяса арестовано: в январе 356 чел., в феврале 612, в марте 399, в апреле 300, в мае 326.
Приводим характерные сообщения, имевшие место в мае:
У работницы Металлического завода М. 20 мая пропала 4-х летняя дочь Галина. Расследованием установлено, что девочку убила Л., 14 лет, при участии своей матери Л., 42 лет.
Л. созналась, что 20 мая она заманила к себе в квартиру 4-х летнюю Галину и убила с целью употребления в пищу. В апреле месяце Л. с той же целью убила 4-х девочек в возрасте 3-4 лет и вместе со своей матерью употребила в пищу.
П., 23 лет, и его жена Л., 22 лет, заманивая в квартиру граждан, убивали их и трупы употребляли в пищу. В течение месяца они совершили убийства 3-х граждан.
Безработная К., 21 года, беспартийная, убила своего новорожденнoгo сына и труп употребила в пищу. К. арестована, в убийстве созналась.
Безработные К., 50 лет, совместно с дочерью, 22 лет, убили дочь К. – Валентину, 13-ти лет, и совместно с другими жильцами квартиры – токарем завода № 7 В. и работницей артели В. – употребляли труп в пищу.
Пенсионерка Н., 61 года, совместно с дочерью Л., 39 лет, убила свою внучку С., 14 лет, с целью употребления трупа в пищу. Н. и Л. арестованы. В преступлении сознались.
Из докладной записки военного прокурора г. Ленинграда А. И. Панфилова А. А. Кузнецову от 21.02.1942
(Материал из Викитеки — свободной библиотеки)
21 февраля 1942 года
В условиях особой обстановки Ленинграда, созданной войной с фашистской Германией, возник новый вид преступлений.
Все убийства с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР).
Вместе с тем учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г. Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала из по аналогии с бандитизмом (по ст. 16-59-3 УК).
С момента возникновения в г. Ленинграде подобного рода преступлений, то есть с начала декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., органами расследования за совершение преступлений было привлечено к уголовной ответственности: в декабре 1941 г. — 26 чел, в январе 1942 г. — 366 чел. и за первые 15 дней февраля 1942 г. — 494 чел.
В ряде убийств с целью поедания человеческого мяса, а также в преступлениях о поедании трупного мяса участвовали целые группы лиц.
В отдельных случаях лица, совершившие подобные преступления, не только сами поедали трупное мясо, но и продавали его другим гражданам…
Социальный состав лиц, преданных суду за совершение указанных выше преступлений, характеризуется следующими данными:
1. По полу:
мужчин — 332 чел. (36,5 %) и
женщин — 564 чел, (63,5 %).
2. По возрасту;
от 16 до 20 лет — 192 чел. (21,6 %)
от 20 до 30 лет — 204 » (23,0 %)
от 30 до 40 лет — 235 » (26,4 %)
старше 49 лет — 255 » (29,0 %)
3. По партийности:
членов и кандидатов ВКП(б) — 11 чел. (1,24 %)
членов ВЛКСМ — 4 » (0.4 %)
беспартийных — 871 » (98,51 %)
4. По роду занятий привлеченные к уголовной ответственности распределяются следующим образом
рабочих — 363 чел. (41,0 %)
служащих — 40 » (4,5 %)
крестьян — 6 » (0,7 %)
безработных — 202 » (22,4 %)
лиц без определенных занятий — 275 » (31,4 %)
Среди привлеченных к уголовной ответственности за совершение оказанных выше преступлений имеются специалисты с высшим образованием.
Из общего количества привлеченных к уголовной ответственности по указанной категории дел коренных жителей города Ленинграда (уроженцев) — 131 чел. (14,7 %). Остальные 755 чел. (85,3 %) прибыли в Ленинград в различное время. Причем среди них: уроженцев Ленинградской области — 169 человек, Калининской — 163 чел., Ярославской — 38 чел, и других областей — 516 чел.
Из 886 чел., привлеченных к уголовной ответственности, только 18 чел. (2 %) имели в прошлом судимости.
По состоянию на 20 февраля 1942 г. за указанные мной выше преступления Военным трибуналом осуждено 311 чел.
Военный прокурор г. Ленинграда
бригвоенюрист А,ПАНФИЛЕНКО
Убийства и бандитизм в блокадном Ленинграде
Достигнув максимума в 1-й декаде февраля 1942 года, число преступлений такого рода стало неуклонно снижаться. Отдельные случаи каннибализма ещё отмечаются в декабре 1942 года, однако уже в спецсообщении УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду от 7.04.1943 г. констатируется, что «…убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса, в марте месяце 1943 года в Ленинграде не отмечено». [9] Можно предположить, что такие убийства прекратились в январе 1943 года, с прорывом блокады. В частности, в книге «Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект» сказано, что «В 1943 и 1944 гг. случаи каннибализма и трупоедства в криминальной хронике блокированного Ленинграда уже не отмечались» [10].
Всего за ноябрь 1941 – декабрь 1942 гг. за убийство с целью людоедства, каннибализм и продажу человеческого мяса было арестовано 2057 человек. Кто были эти люди? Согласно уже упоминавшейся записке А. И. Панфиленко, датированной 21 февраля 1942 года, 886 человек, арестованных за каннибализм с декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., делились следующим образом.
Женщин было подавляюще большинство – 564 чел. (63,5%), что, в общем, не удивительно для города-фронта, в котором мужчины составляли меньшинство населения (около 1/3). Возраст преступников – от 16 и до «старше 40 лет», причём все возрастные группы примерно одинаковы по численности (категория «старше 40 лет» немного преобладает). Из этих 886 человек лишь 11 (1,24%) были членами и кандидатами ВКП(б), ещё четверо – членами ВЛКСМ, остальные 871 – беспартийными. Преобладали безработные (202 чел., 22,4%) и «лица без определённых занятий» (275 чел., 31,4%). Только 131 человек (14,7%) являлся коренным жителем города.
А. Р. Дзенискевич приводит также следующие данные: «Неграмотные, малограмотные и люди с низшим образованием составляли 92,5 процента всех обвиняемых. Среди них. совсем не было верующих людей». [11]
Образ среднестатистического ленинградского каннибала выглядит следующим: это некоренная жительница Ленинграда неопределённого возраста, безработная, беспартийная, неверующая, малообразованная.
Бытует убеждение, что людоедов в блокадном Ленинграде расстреливали поголовно. Однако это не так. По состоянию на 2.06.1942 г., к примеру, из 1913 человек, по которым было закончено следствие, к ВМН было приговорено 586 человек, осуждено к различным срокам лишения свободы – 668 [12]. По всей видимости, к ВМН приговаривались убийцы-людоеды, похищавшие же трупы из моргов, кладбищ и т.п. мест «отделывались» заключением. К подобным выводам приходит и А. Р. Дзенискевич: «Если брать статистику до середины 1943 года, то по статье 16-59-3 УК (особая категория) было осуждено 1700 человек. Из них 364 человека получили высшую меру, 1336 человек были приговорены к различным срокам лишения свободы. С большой степенью вероятности можно предположить, что большинство расстрелянных составляли именно каннибалы, то есть убивавшие людей с целью употребления их тел в пищу. Остальные — уличенные в трупоедстве» [13].
Евгений Тархов описывает, как боялся по пути в булочную встретить людоеда. «Накануне в подъезде убили женщину топором по голове. Вырезали мягкие части тела у убитой. Топор остался лежать рядом с трупом. Замерзшая кровь и сейчас там. Людоедов не так уж и мало. Недаром на Смоленском кладбище у многих покойников, которых привозят для захоронения в братских могилах, вырезаны ягодицы. Об этом говорят многие. Рассказывала и соседка, которую мобилизовали в похоронную бригаду. На Андреевском рынке милиция все время ловит торговцев студнем из человечины»
Read more:
Under Creative Commons License:
Кристина ВАЖЕНИНА с «Ответов майл.ру»
Брат моей бабушки служил на флоте в блокадном Ленинграде, в патруле расстреливал людоедов десятками за ночь. Находили их по запаху, как бы они не прятались. А мясо с бульоном выбрасывали на снег и ждали пока замёрзнет , но соседи потом всё равно его выгрызали.
[2] Черепенина Н. Ю. Демографическая обстановка и здравоохранение в Ленинграде накануне Великой Отечественной войны // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. Под ред. Дж. Д. Барбера, А. Р. Дзенискевича. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2001, с. 22. Со ссылкой на ЦГА СПб., ф. 7384, оп. 3, д. 13, л. 87.
[3] Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Там же, с. 76.
[4] Блокада рассекреченная. СПб.: «Бояныч», 1995, с. 116. Со ссылкой на фонд Ю. Ф. Пименова в Музее Краснознамённой Ленинградской милиции.
[5] Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с.44-45. Со ссылкой на ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2в, д. 5082, 6187; ЦГА СПБ., ф. 7384, оп. 17, д. 410, л. 21.
[6] Seventh United Nations Survey of Crime Trends and Operations of Criminal Justice Systems, covering the period 1998 — 2000 (United Nations Office on Drugs and Crime, Centre for International Crime Prevention)
[7] ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2б, д. 1319, л. 38-46. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944. Под ред. А. Р. Дзенискевича. СПб.: Лики России, 1995, с. 421.
[8] Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 91-92. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб.: Европейский Дом, 2001, с. 170-171.
[9] Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 366-368. Цит. по: Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 267.
[10] Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 260.
[11] Дзенискевич А. Р. Бандитизм особой категории // Журнал «Город» № 3 от 27.01.2003
[12] Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 287-291. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 236.
[13] Дзенискевич А. Р. Бандитизм особой категории // Журнал «Город» № 3 от 27.01.2003
[14] Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 257. Со ссылкой на ИЦ ГУВД СПб и ЛО., ф. 29, оп. 1, д. 6, л. 23-26.
[15] Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 457.
[16] ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1332, л. 48-49. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 434.
[17] ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1323, л. 83-85. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 443.
источник