Гордо реял буревестник метал скалы кал

Над седой равниной моря,
Над крутой вершиной скал
Гордо реял буревестник
И метал на скалы кал.
Глупый пингвин очень злится,
Что несбыточны мечты.
Он не может, хоть и птица,
Гордо какать с высоты.

Ну, подсела я! Очень конкретно.
На инет, просто плачу сквозь смех!
Это, может, пока не заметно,
Это, может, пока и не грех.
Вот с утра я себе обещаю
Не «ходить» во всемирную сеть.
Как алкаш, завязать я решаю.
Как алкаш, буду честно смотреть!
А опомнюсь лишь где-нибудь в чате,
Иль на сайте, как в жизни иной.
Хорошо, хоть пока не в палате,
Не в рубашке с узлом за спиной.

Мудрейшая птица на свете — СОВА.
Всё знает, но очень скупа на слова.
Чем больше узнает, тем меньше болтает,
Как этого лектору, блин, не хватает.

Когда мне повысят зарплату,
Я шубу куплю из енота.
И буду носить ее гордо,
Хоть пусть у других будет рвота!

Машину куплю за сто тысяч
Блестящего красного цвета,
И все обгонявшие раньше
Ответят мне суки за это!

Ещё я куплю себе лодку
Сто семьдесят метров длинною,
В ней будет четырнадцать комнат
И дизель огромный. С трубою.

Все фотохудожники мира
Помрут в один день от досады.
Мой фотик за тридцать тыщ евро
Причиной той станет утраты.

Наемся я роллов и суши
Из самых диковинных рыбок.
И от чаевых официанты
Не скроют широких улыбок.

Я буду от радости прыгать,
А может быть и кувыркаться,
Когда мне зарплату повысят.
Мне этого б только дождаться!

Зарплату повысят нескоро,
И шубы с «Феррари» не будет.
Ишачь за копейки до гроба —
Отчизна тебя не забудет!

Сжав отчаянно кулачки, —
До предела, до посинения, —
По земле идут хомячки
В неизвестном нам направлении.

Хомячки идут неспеша,
Но уверенно, гордо, твёрдо…
И кого-то, может, смешат
Их бесстрашные лица-морды.

Ночью прячутся в камыши,
Днем выходят в широко поле.
Хомячкам удалось сбежать
Из казенной клетки на волю.

Пусть слепит глаза, режет слух
Этот мир невозможно новый –
В них бушует и крепнет дух,
Боевой такой, хомячковый.

Им диктует: «Смелей держись!»
Сила воли и вера в силы.
Хомячки надкусили жизнь,
И она их ошеломила.

Хомячков нещадно несёт
В круговерть прямого эфира…
Им бы только идти – и всё!
Хоть бы пo миру, но по мuру!

Разорвав былое в клочки,
Неизведанной новью бредя,
По земле идут хомячки,
Веря в то, что они – медведи.

Все наши мужчины — они, словно птицы,
И каждый по своему в жизни гнездится.
Мужчина-Сова — по ночам смотрит скачки.
Мужчина-Сорока — имеет заначки.
Мужчина-Орел — ревность, молнии, громы.
Мужчина-Синица — все тащит из дома.
Мужчина-Снегирь — нет красивее фрака,
Но он — перелетная птица, однако.
Воробышек — дома зимою и летом.
Петух — . (извините, сейчас не об этом).
Вам Дятел наладит домашний уют —
Соседям всем сразу — хана и капут.
За Голубем нужен особый уход,
Воркует лирично, но всюду помет.
Мужчина-Кукушка — беспечен, как ветер,
Жена-однодневка, пристроены дети.
Мужчина-Колибри — с цветка на цветок,
Лишь сладкое любит его хоботок.
Пингвин — интересная, в общем-то, птица,
Игрив, но все время чего-то боится,
А Лебедь всю жизнь верность в сердце несет,
Прекрасен его белокрылый полет.
Какие ж вы разные, наши мужчины,
Но вас не любить — нет серьезной причины.

Ты крылья оторвал бесчинно
И резко сбросил со скалы.
Я не сержусь: я получила
Урок вождения метлы.

Кто сказал что в 45 —
Баба ягодка опять!
Тот не вникнул в суть вопроса,
Ведь не ягодка, а роза.
Точно. Роза — цвет бордо,
Не сорвет её никто.
Вся в колючках и шипах,
Понимает в мужиках.
Ей лапши не поднесешь,
Знает правду, чует ложь.
Гордо сдержанна, но страстна,
Чуть стервозная, чуть опасна.
Если нужно, то хитра,
Если хочет, то добра.
Если просят, может дать,
Иль с насмешкой обломать.
Тут любому станет ясно —
45 — это прекрасно.

Ищет на улицах, в парках, в метро,
Ищет на выставках, в залах бистро
Ищет давно, но не может найти
Парня какого-то лет тридцати.

Среднего роста, плечистый, в пальто,
Ездит повсюду он на авто.
Цепь золотая на шее его,
Больше не знаю о нем ничего.

Многие парни плечисты, в пальто,
Многие парни имеют авто,
Много в Самаре таких вот парней,
Много в Самаре на шеях цепей.

Кто же, откуда и что он за птица?
Парень, которого ищет девица?
Он не судим, не алкаш, не женат!
Вот, что в народе о нем говорят!

Я ухожу — сказал я гордо –
Таких, как ты, найду я до фига!
Иди — она спокойно мне сказала. –
Никто тебя не держит за рога.

В каком краю — не вспомнено, в каком году — не слушано,
Но сказывают — встретились на крыше три кота.
Один — с полбоком лупленным, другой — с хвостом откушенным,
У третьего — и вовсе-то судьба была крута.
Тот третий кот был жертвою хозяйского предательства:
Его хозяйка холила, ласкала, но потом
С ветеринарьей помощью свершила надругательство
Над глупым, в ус не дующим, доверчивым котом.
И вот сошлись три особи на крыше — и заспорили:
Кому в кошачьем племени легко на свете жить?
А мимо кошки шастают — на радость ли, на горе ли.
Да как же страстным мявом тут вовсю не заблажить?!
Бесхвостый да ободранный запели на два голоса,
И было в этой арии так много децибел,
Что, кажется, неслась она до Северного полюса,
А может, и до Южного. Лишь третий кот не пел.
Смотрел он на соперников с высокомерной жалостью
И думал снисходительно, хихикая в усы:
«Любовь — оно, конечно же. И спеть — оно пожалуйста.
Но не любовь ли, милые, лишила вас красы?
А у меня — всё в целости, бока и хвост в наличии,
А тем, что мной утрачено — не стоит дорожить.
И мне совсем не надобно орать до неприличия,
И мне вольготно, сладостно без мук на свете жить!»

Мораль у сказки — вечная, вне общества и времени:
Решать проблему выбора приходится, заметь,
Не только человечеству, но и котову племени:
«Быть иль не быть?», а в сущности — «Иметь иль не иметь?»

источник

Одеяло убежало, улетела простыня,
А подушка, как лягушка, вот, такая, бл*дь, х**ня.

Что за мальчик манной кашей перемазал весь народ?
Это Билли, радость наша, все попасть не может в рот.

Не носите джинсы Лэвис, в них е*ли Анжелу Девис,
А носите джинсы Ли, в них Анжелу не е*ли.

Раз Петрович невзначай сунул х*й в английский чай.
Все вокруг вдруг стало новым — х*й английским, чай х*евым.

Над седой равниной моря, над крутой горбиной скал,
Гордо реял буревестник и метал на скалы кал.
Жирный пингвин очень злится, что не сбыточны мечты:
Он не может, хоть и птица, гордо какать с высоты.

Хорошо быть выпимши, хорошо поддатым,
Ну, а пьяным в жопу, уж, совсем пи*дато.

Гладко выбрит и поглажен к жопе пистолет прилажен
Я вам не какой-то хер, я — дежурный офицер.

Смерть Кащеева в яйце, а яйцо лежит в ларце,
Значит, три богатыря били в пах Кащея зря.

Набежали пауки, тараканы, мухи,
Все равно стирать не стану, пусть носки воняют.

Если кто-то где-то плачет, довые*вался значит
В мире нет бойца смелей, чем напуганный еврей.

Наступил Иван на жабу, чвакнул левым сапогом,
А ведь мог такую бабу привести, придурок, в дом.

На заборе сидит галка, вроде бы пустяк.
Пионер подходит с палкой и х*як, х*як, х*як…

На Кавказе есть гора самая высокая
С нее девушка упал, словно ласточка летит

Рыбка плавает в томате, ей в томате хорошо
Только я, ядрена матерь, места в жизни не нашел

Как-то Людвиг Фейербах поругался с Гегелем
Разорвал на нем рубах и ударил мебелем

Чтобы песня сочинился надо песня сочинить
Чтобы песня сочинить надо композитор быть

На заборе сидит кот под забором киска
У кота болит живот, а у киски голова

По горам бежит джигит — кашляет, чихает,
Голова живот болит, чешется, хромает.

Быстро по горам бежит в спину раненный джигит
Далеко не убежит глубоко кинжал торчит

На суку сидит ворон и клюет своя нога
Почему клюет нога? — у него судьба такой

За столом сидит жена и она обречена
Я здесь, правда, ни при чем стул к розетке подключен

За столом сидит гость в голове его гвоздь
Это я его забил, что бы гость не уходил

По горам бежит джигит — у него кинжал большой,
А народ ему сказал: Ай, какая молодец!

Как много девушек хороших, много ласковых имен!!
А мне досталась с гадкой рожей с гнусным именем — Левон.

А я имел такие шутки с неба звезды доставать
Из -за всякой проститутки своею жизнью рисковать.

Шел по улице Тверской, дали по спине доской.
Я лежу и охаю всем прохожим по уху.

«Тампакс» тетенька купила, куда надо разместила
Тянет ниточку простушка — трах-бабах! А там — хлопушка.

Мчится мне наперерез шестисотый «Мерседес»
Мой асфальтовый каток понадежнее, браток.

Я грyзин немолодой, y меня кинжал большой.
Hа стене висит рyжье, я хозяин весь Кавказ

На горе растет цветок розой называется
Не полюбишь ты меня — порубаю весь кишлак.

На Кавказе есть гора самая високая
А под ней течет река самая глубокая.
Я по той горе гулял с девушкой Алисою
Ты Алиса подожди: я пойду попью воды

Кабардинец молодой не боится драки,
У него кинжал большой, достает до пола.

Hа горе сидит орел и клюет своя нога
Кровь течет с его нога, ах, какой суровый птиц

По горам лиса бежал вертикально хвост держал
Почему он так держал? Потому что хитрый был

Подарите мне кинжал золотая финка
Я поеду на Кавказ, танцевать лезгинка

Гоги мышка покупал, потом белька покупал,
Потом птичка покупал, твою мать… натуралист.

По горам бежит медведь, а за ним бежит лисиц,
А за ним бежит ворон… какой странный беготня.

Гоги филин покупал, для чего и сам не знал,
В общем бесполезный птиц, но такой, блин, ВНИМАТЕЛЬНЫЙ

Как-то ночью за стеною что-то громко хлопнуло.
Это баба надувная под соседом лопнула.

Вот на шпалах голова Грустно смотрит в небо
Из нее звучат слова: «Сбегал, блин, за хлебом!»

источник

Мне мама в детстве выколола глазки,
Чтоб я в шкафу варенье не нашел.
Теперь я не хожу в кино, и не читаю сказки
Зато я нюхаю и слышу хорошо!

Кому нужны врачи на свете белом?
Ведь это знает каждый идиот:
Лишь два недуга поражают тело —
Пиздец — не лечится, Хуйня — сама пройдёт.
(с) фанпарк.ру

маленький мальчик на вишню залез
треснула ветка — всё блять, наелся

еще в 19 веке один сатирик написал:
Узнал я поверхностно многое,
Вершков нахватался в пять лет,
За это-то знанье убогое
Диплом мне вручил факультет.

Она не любит Eminem и Цоя,
Она вообще не любит ничего.
Зато она умеет писать стоя,
И пиво глазом открывать ей не слабо!

Живи легко и безрассудно
Поскольку в старости паскудной
под нас подложенное судно
мешает жизни безрассудной.

Проснешься утром, только лишь
хлебнешь прокисшего рассолу,
с лица щетину соскоблишь —
и собираешь ранец в школу.

Как ты мила и непохожа
на всех, с кем близко был знаком,
походка, голос, ноги, рожа —
да, я люблю тебя, Антон.

Сантехник Кутепов
Меж берез и сосен,
Как жену чужую,
Засосал ноль восемь.

Обладатель веселых веснушек,
Петя Васин был круглый отличник.
Он любил старичков и старушек
Под колеса кидать электричкам.

Мне не надо ни солнца, ни туч,
Ты одна мне нужна в этом мире.
Подарю тебе гаечный ключ,
Двадцать два на двадцать четыре.

Ошибки юности легко сходили с рук.
Ах, молодость, — волшебный звук свирели.
Мы часто под собой пилили сук.
Теперь и мы не те, и суки постарели.

А глаза твои синие — синие
В обрамлении черных ресниц?
У меня половое бессилие
И гангрена обеих яиц

Напрасно старушка ждет сына домой.
У сына сегодня получка.
Лежит он в канаве напротив пивной,
И в рот ему писает Жучка.

— И неимущим, и богатым,
Мы одинаково нужны, —
Сказал патологоанатом,
И вытер скальпель о штаны.

В страшной и темной чащобе лесной
Грязный, оборванный и утомленный
бродит, обросший густой бородой,
мальчик, забытый экскурсией школьной.

Иван Петровича собака укусила,
Когда он маленьким и беззащитным был,
Собака укусила и забыла.
Иван Петрович вырос не забыл.

Когда ты смотришь в портомоне,
Где вместо денег кучка пыли,
Не говори с тоскою: ?Нет.
Но с благодарностию: ?Были.

Утро таяло в тумане,
Шелестели камыши.
Грациозные, как лани,
Шли по полю алкаши.

И к нам придет еще пора
Покоя, радости, достатка,
Но к той поре на наших пятках
Напишут синим номера.

В каждом классе непременно
Рыжий должен быть,
Чтоб его на переменах
Можно было бить.

Товарищ! Знай! Пройдет она,
И демократия и гласность,
И вот тогда госбезопасность
Припомнит наши имена.
Твой каждый день кристально ясен
И полон радостных картин,
Не потому что ты прекрасен,
А потому, что ты кретин.

Куда идешь? Иду к врачу.
И что несешь? Свою мочу.
А ты куда идешь, чудак?
И я к врачу, несу коньяк.
Себя вопросом озадачь,
Кому скорей поможет врач.

Своих привычек вредных не стыдись.
Курение, вино, порывы страсти,
Конечно, укорачивают жизнь, —
Но могут продлевать мгновенья счастья.

Шапка упала в холодный сугроб.
Левый ботинок за будкою с пивом.
Плащ позабыт, где-то сдан в гардероб.
Март. Я лежу. Мне тоскливо.

Так было весело, и вдруг один остался
Вот странно. Я всего тремя словами
Обмолвился о тех, кто здесь собрался,
Напомнив лишь, как близок был их маме

Широк мой юный кругозор,
Во всех границах знания.
Я, например, люблю футбол
И в морге опознания.

Ты извини, подруга Роза,
Но виновата ты сама.
Твоя любовь такая проза,
А мне поэзия нужна.

Сантехник Вася. Тридцать лет.
Не пьет. Не курит сигарет.
Не водит девушек в кино.
И ветчины не ел давно.
Не потому, что он аскет,
А потому что денег нет.

Есть женщины в русских селеньях,
Их бабами нежно зовут.
Слона на ходу остановят
И хобот ему оторвут.

Станет худо организму,
Покупай товарищ клизму,
Сам поймёшь, товарищ, лично,
Клизма действует отлично!

Под стеклом свернулась кобра
Смотрит искоса, недобро
Видно с первого же взгляду
Мало мозгу — много яду!

Строчки вяжутся в стишок,
Море лижет сушу,
Дети какают в горщок,
А большие — в душу.

К нам сегодня приходил
некро-педо-зоофил
Мертвых маленьких зверушек
Он с собою приносил

Все было: лужа на крыльце,
Знакомый профиль мусорного бака
И у забора писала собака
С задумчивой улыбкой на лице

Проблемы множатся в геометрической прогрессии,
На сердце увеличивая груз,
Но не впадаю я от этого в депрессию,
В прострации, поскольку, нахожусь.

Из жевательной резинки
килограммов из пяти
можно вылепить ботинки
для последнего пути.

В походе, в самолёте или танке
Пусть непогода или небо сине,
Любой солдат мечтает о гражданке.
Но есть такие, кто о грaжданине.

Порой бывает так паршиво,
Что даже чай не лезет в глотку,
А лезет в глотку только пиво,
Которым запиваешь водку.

Бывает, проснешься как птица
Крылатой пружиной на взводе
И хочется жить и трудиться.
Но к завтраку это проходит.

Над седой равниной моря,
над крутой горбиной скал,
гордо реял буревестник
и метал на скалы кал.

Жирный пингвин очень злится,
что несбыточны мечты:
он не может, хоть и птица,
гордо какать с высоты

Если взять цветной бумаги
Ручку, ножницы и клей
И еще чуть-чуть отваги
Можно сделать сто рублей

Если в жизни любишь риск
Форматируй жесткий диск!

Как оденешь галстук
— Береги его!
Есть на чём повеситься,
В случае чего.

Как бы, убийствами рук не пачкая,
С глазами чистыми как летнее небо,
Деньги грузить в чемоданы пачками
И чтоб за это ничего не было .

На лице любимой промелькнула тень
вспыхнул взгляд, обычно очень кроткий,
и последнее, что помню в этот день
Черный диск чугунной сковородки

Да будь я евреем преклонных лет,
А может и юным евреем.
Я идиш бы выучил только за то,
Чтоб смыться отсюда скорее.

Да будь я негром преклонных лет
И, даже рискуя свихнуться,
Я б выучил русский только за то
Что можно на нем матюгнуться.

Какую доставляет радость
Любому тонкому уму
Умело сделанная гадость
(пусть даже другу своему).

Если ты легко и просто
выбил двери головой,
значит ты тупой и толстый,
а не сильный и крутой!

Давайте говорить
друг другу комплименты,
Ведь это все, на что
способны импотенты.

Мама спит — она устала,
Ну и я мешать не стала.
В дом гостей не привожу,
Укололась, и лежу.

Была весна и дамы пахли
Как свежесорванные сливы.
Мужчины восхищенно ахали.
Предпочитая все же пиво.

Хорошо тому живется,
У кого запора нет ?
Он не плачет, а смеется,
Посещая туалет.

Что нас ждут за приключенья ?
одному известно Богу.
Туалетную бумагу
не забудь с собой в дорогу !

. Когда умру я утром рано,
И дух мой выпорхнет упруго,
Мы с Богом выпьем по стакану
И, может быть, простим друг друга.

Две женщины во время перекура
Сидели и меня вовсю ругали,
Одна из них была худая дура,
И дура толстая была другая!

У меня есть чувство долга.
У тебя есть чувство такта.
Нам еще бы чувство ритма,
И осилили б пол-литра.

Сначала карты, танцы, клабы,
Потом обжорство, пьянки, бабы.
Затем инфаркты и морщины.
И факт безвременной кончины.

Хорошо в июне месяце
в дачной местности повеситься.
Жаль того, кто с солнцем утренним
выйдет раненько проветриться.

Когда на сердце пала грусть,
Тоска лежит занудой черной,
Я в мир иной переношусь,
Читая надписи в уборной!

Мы с ранней младости усердны
от сказок, веющих с подушек,
и в смутном чаяньи царевны
перебираем тьму лягушек.

Пришел рассвет,
Встает заря,
И ты повесилась,
А зря

Link, posted by rss-2-lj gateway, Date: ‘Fri, 02 Oct 2009 07:36:54 UTC’

источник

Hад седой pавниной моpя
Гоpдо pеет жиpный пингвин.
Он и сам уже не помнит,
Как сумел с земли подняться.

Он паpит втоpые сутки
Hад pавниной океана,
Потому что он не знает,
Как сажать себя на плоскость.

Раз пятнадцать он пытался
Сесть куда-нибудь на землю,
Hо, скользнув по гpунту бpюхом,
Матеpясь, взлетал обpатно.

Мимо чайки пpолетали
И кpичали что-то дpужно,
Hо не слышал жиpный пингвин
Hичего из этих кpиков.

Он паpил, сопел и плакал,
Слезы pечкой лились в моpе.
А потом дыхалка села,
В кpыльях силы не осталось,
И, устав за жизнь боpоться,
Рухнул камнем он на скалы,
Только пеpья полетели.
Тонкий вскpик пpоpезал небо —
Это помеp жиpный пингвин.
Hа поминках было двое —
Гоpдый тощий буpевестник
Чеpной молнии подобный,
Да усатый Максим Гоpький,
Паpу книжек написавший.

Часть 2
Взгляд со стороны

Тихо было спозаранку,
Где-то птицы просыпались,
Где-то жирный пингвин тело
Бил с разгону об утесы.

Море, глядя удивленно
На попытки птицы смелой
Лишь шипело пеной тихо,
Не могло понять прикола.

Пингвин сам уже не знает,
Для чего он все затеял:
Шлялся ж он по льдине днями,
Рыбу грыз и возмущался:

Мол, летают эти падлы,
Перья сыпят, блин, на землю.
Почему их всех так тянет
В это небо подниматься?

И подумал вдруг: Я ж тоже
Вроде с перьями и с клювом.
А подумав, разбежался
Спрыгнул с дикого утеса.

День прошел, и снова утро
Те же птицы просыпаясь,
С удивленьем наблюдали
За мученьями пингвина.

Часть 3
Счастливая развязка

Распластавшись как Монтана
На утесе вертикальном,
Жирный пингвин удивленно
Понял вдруг, что он не умер.

Килограмм двенадцать перьев,
Правда, словно не бывало,
Но зато какая гордость
Распирала грудь пингвина!

Оставалось лишь отлипнуть
От утеса в океане,
Чтоб забраться на вершину
К птицам мерзким, что летают.

Ведь теперь почти собрат им:
Пару суток словно лебедь
Над седой равниной моря
Рассекал он по просторам.

Он, наверное, и дальше б
Продолжал летать и думать,
Но в желудке громкий голос
Приказал ему садиться.

Лишь прошли вторые сутки,
Смог он все же приземлиться.
А точнее, он сравнялся
С гордым профилем утеса.

И теперь, пошевелившись ,
Он ощупал быстро тело:
Кости были явно целы,
Правда, шишек было море.

Что ж, могло бы быть и хуже, —
Мрачно думал жирный пингвин
Силясь крыльями и клювом
От утеса оторваться

Голод гнал его к вершине:
Там есть спуск пологий к морю
И не надо извращаться
Чтоб набить селедкой брюхо,

Вот она, минута счастья!
Клюв увидев над утесом,
Птицы в страхе встрепенулись
Наблюдая за дальнейшим.

Чуть с утеса не сорвавшись,
Наконец-то появился
Жирный пингвин на вершине
С громким матом и улыбкой.

С этих пор пингвин зарекся,
Чтоб когда-нибудь, да в небо;
Лучше сдохнуть в океане,
Чем за мошками гоняться.

Рожденный мной летать не может, —
Сказал и скрылся под водою;
Вернувшись, правда, он добавил,
Сожрав огромных три рыбины:

Летать-то сможет, но не хочет,
Точней — не должен извращаться.
Сказав, рыгнул душком селедки
И захрапел, раскинув лапы.