Мы поехали за город
А за городом дожди
А за городом заборы
За заборами – вожди.
«Скромность Сталина украшала».
Это – не о политике. Это – о вкусной и здоровой пище. Составляя материал, читая перечни явств, автор сам временами начинал чувствовать волчий аппетит. Эх, не туда пошёл по жизни! Не туда. В революцию надо было идти.
«В период напряженной жизни в Питере в 1893 — 1895 гг., когда создавался «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», у Ленина не было никакой возможности обращать внимание на еду. Питались кое-как, всухомятку. Наедались лишь в большие праздники — на масленицу, на пасху, когда устраивали складчину. За какие-нибудь два-три года неустроенной холостяцкой жизни Ленин превратился из волжского парня-здоровяка в хилого, исхудавшего, облысевшего интеллигента, страдающего гастритом».
Ну не подох же? Да нет, что вы.
«Чтобы подлечиться, Ленин отправился в июне 1895 г. на курорт в Швецию и менее чем за месяц восстановил здоровье в частном пансионе, где его восхищение вызвал шведский стол — т. н. «сморгос бурдет», т. е. очень разнообразный мясной, закусочный, холодный бессуповой стол, за которым каждый может выбирать себе приглянувшиеся блюда сам».
А как же так Ильич вот просто взял, да и в Швецию поехал? При проклятом царизме? Без визы? Куда ОВИР смотрел? А, не было ещё ОВИРа. Но тут над молодым Ильичом сгустилися тучи:
«В конце 1895 г. следует первый арест. В тюрьме гастрит Ленина вначале обостряется. Но регулярное русское тюремное питание (щи, каша) постепенно стабилизируют положение. И еще более благоприятные условия складываются для Ленина в ссылке. Попав в Красноярске на частную квартиру с полным пансионом, т. е. с обильной русской кормежкой по четыре-пять раз в день и настоящим сибирским меню (щи грибные, телятина, рыба отварная, пироги, пельмени, шанежки, баранина с кашей и др.), Ленин восторженно пишет родным: «Живу хорошо, столом вполне доволен. О минеральной желудочной воде забыл и думать и, надеюсь, скоро забуду и ее название!»
А. шанежки — это, простите моё невежество — что такое? Явно что-то дореволюционно-контрреволюционное, но вкусное. Ладно, поехали дальше:
» Ленин и Крупская склонны были думать, что все дело в том, что они пребывают на свежем воздухе, мало работают, много отдыхают и хорошо едят. Все это так. Но они не понимали, что к восстановлению нормальной деятельности желудка ведет регулярное суповое питание, ежедневное употребление щей, главной составной частью которых была не только капуста, но и борщевик сибирский «.
Хотя для подлечения ленинской психики реально требовались дубинал ментовский и баландяк колымский. Первую неделю — три раза в день.
«Состав продуктов, которыми питались в ссылке Ленин и Крупская, также был весьма здоровым и вкусным. Это было свежее, парное, молодое мясо, свежая речная рыба лучших лососевых сортов, лесная пернатая дичь, разнообразные овощи и грибы, лесные ягоды, мед, квашения и соления.
А вот яиц практически не было в рационе. Молочные продукты были в достаточном количестве, но не доминировали (забыл царь распорядиться цистерну с молоком подогнать – С.В.). Одну неделю ели телятину, другую — баранину, поскольку надо было быстрее съесть специально забитого барашка. Молодых бычков и телок забивали исключительно для ссыльных.
Крупская с матерью устроили огород. С ранней весны ели свою редиску и салат. Правда Крупская ни разу не упоминает среди овощей петрушку, лук и чеснок ( ну так смерть самодержавию! – С.В.). Не мудрено, что ее стряпней был доволен только Ильич, а все остальные находили ее блюда невкусными и примитивными».
Да что у этой квашни лупоглазой вообще хорошо получалось?
«Когда на празднование Нового 1899 года съехались ссыльные со всего округа, то над слишком здоровым видом четы Ульяновых все «охали да ахали», а мать Крупской, приехавшая навестить свою дочь, не удержалась даже от восклицания при виде своего раздобревшего зятя: «Эк вас разнесло!»
Да, какой-такой павлин-мавлин. не видишь, мы кушаем!
Л. Г. Дейч писал в мае 1930 г. в своем дневнике: «Вспомнилось сегодня, что нам отпускалось в сутки на каторге 2 с половиной фунта хлеба (т. е. 1 кг) и 136 г мяса. Крупа, овощи, сало, зелень и прочее — фактически без ограничений». Таким образом, «каторжная норма мяса» составляла в месяц более 3,5 кг, в то время как по карточкам в 1930 г. отпускалось иждивенцам только 1,5 кг, а рабочим — 2,5 кг. Каторжанам в царской России отпускалось мяса больше, чем солдатам срочной службы (130 г в день), учитывая «тяжелые климатические» условия Сибири.
Мучиться по-серьёзному он начал только в эмиграции:
«Переезд Ленина в 1903 г. вновь на континент, в Женеву, не внес перемен в характер его питания. «Один швейцарский рабочий, — пишет Крупская, — нам посоветовал: «Вы обедайте лучше не с туристами, а с кучерами, шоферами, чернорабочими. Там вдвое дешевле и сытнее». Мы так и стали делать. И Владимир Ильич с особенным удовольствием шел в людскую застольную на постоялых дворах, ел там с особым аппетитом и усердно похваливал дешевый и сытный обед.
Мать Ленина, с которой он встретился после долгой разлуки в Стокгольме в 1910 г., видимо, также почувствовала перемену. Она дважды присылает Ленину «огромные посылки» с копченой рыбой, икрой и разными русскими сладостями. . «Ну уж и закормили нас нынешний год домашними гостинцами, — пишет она Марии Александровне. — Володя по этому случаю выучился сам в шкаф ходить и есть вне абонемента (т. е. в неположенное время). Придет откуда-нибудь и закусывает ( как Васисуалий Лоханкин – С.В.). Теперь он пьет на ночь молоко или простоквашу, а по утрам ест яйца. Селедки я вымачивала, как ты писала, — очень вкусные. Думаю на днях испечь блины».
А родные посылали варенье, пряники, «абрикосовский мармелад», халву, изюм, урюк — все то, чего тогда в Западной Европе не было и насчет чего соскучились вообще русские люди, жившие долго в эмиграции, и в чем они видели «кусочек России». Характерна приписка Крупской к письму: «Крепко целую за подарки. Только больно уж все роскошно. Мы совсем так не привыкли. Много. Сегодня Володя позвал всех знакомых по случаю посылки. Я завела блины. Володя был архи доволен всей этой мурой. А насчет горчицы — это Володя по своей инициативе спрашивал».
Так если в Европе жрать было нечего, так вот там и надо было революцию устраивать.
» Так мы узнаем, что вполне логично при пробуждении кулинарного интереса у Ленина явилась потребность в пряностях и приправах, в частности, в горчице, о которой он спрашивал, как ее готовить самостоятельно».
Да, горчичка – это архиважно! Настанет время, он горчички приготовит. На всю Расею.
«Однако кулинарные радости были недолги. Началась первая мировая война, пришлось переходить целиком на крестьянскую пищу — «квашне млеко с земяками» (т. е. простоквашу с отварной картошкой). Когда Ленина арестовали как русского и посадили в тюрьму в местечке Новый Тарг (близ Поронино), то ему носили передачи, обычные для польских крестьян — сало, черный хлеб, соль. »
Нэ «силь», а сол, билять нерусская!
«. И сокамерники не отличали Ленина от остальных мужиков, прозвав его «бычий хлоп», т. е. мужик с бычьей шеей, крепкий мужик ( ну, жрал-то плотно, как бык – С.В.). Когда удалось наконец добиться освобождения в августе 1914 г. из тюрьмы, Ульяновы немедленно покинули Австро-Венгрию и перебрались вновь в нейтральную Швейцарию. Ленина уже ограниченный молочный стол не удовлетворял. Он стал ходить в предгорья Альп за грибами, набирал мешками белые (архиконтрреволюционно, красные надо было собирать; впрочем, если посмотреть диалектически. – С.В.)».
« В 1916 г. пришлось переехать в Цюрих. Здесь нашли хозяйку, бывшую ранее поварихой и державшую несколько нахлебников, в том числе уголовников и проституток. Кормила хорошо, просто, сытно и дешево. Но публика была такая, что Крупская торопила Ильича перейти в другое место — очень уж ее шокировали проститутки.»
Слов нет, тяжело им там было в эмиграции, политическим проституткам.
В воспоминаниях старых партийцев содержится немало легенд о том, какие лишения испытывали самые высшие руководители страны во время Гражданской войны, как падал на заседаниях ЦК в голодный обморок товарищ Цурюпа, как по ночам на допросах пил кипяток Дзержинский. Документы показывают, что это не более чем легенда.
Как говорил Ильич – факты упрямая вещь. В особенности – подкреплённые цифрами:
«В годы Гражданской войны разрыв в материальном положении «верхов» и «низов» партии был настолько ощутимым, что выплеснулся в серьезную критику партийного руководства. В июле 1920 года на Пленуме ЦК РКП (б) Евгений Преображенский не просто поставил вопрос о растущем неравенстве в партии и обществе, но и предложил серьезно разобраться с этим, дабы не допустить утраты доверия партии в обществе (РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 121, л. 38-39). Была создана специальная комиссия ЦК РКП(б) и Президиума ВЦИК во главе с членом ЦК Матвеем Мурановым по проверке привилегий лиц, проживающих в Кремле.
Комиссия работала с 25 декабря 1920 года до весны 1921-го и изучала три основных вопроса: продовольственное снабжение, жилищные условия, использование автотранспорта. Материалы комиссии являются уникальным источником для выяснения того, как жили в Кремле на излете Гражданской войны.
Всего в Кремле проживали в это время 1112 человек, в том числе партийцев 183 (включая 58 ответственных работников и 125 рабочих и сотрудников), обладавших разными возможностями как в жилищном обеспечении, так и в продовольственном снабжении.
Комиссия выясняла наличие жилья здесь как по опросу самих проживающих, так и по данным коменданта Кремля. Данные эти не всегда сходились. К примеру, в отношении квартиры В.И. Ленина в Кремле (5 комнат) было отмечено, что с ним живут жена, два (?!) брата и прислуга (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 31).
«Рабинович был с Арбата, с ним пришли четыре брата. »
«Как известно, к этому времени у Ленина был лишь брат Дмитрий. Но и он проживал в это время не в Москве, а в Крыму, будучи членом крымского обкома РКП(б). Другой, Александр, был повешен еще в царствование Александра III».
Вы, дорогой товарищ, не поняли. Ленин за Сашу не токмо отомстил, а ещё и жил за него. И кушал. За себя и за того парня.
«С особым размахом жила семья наркома просвещения Луначарского, занимавшая 12 комнат на 6 человек (вместе с прислугой). Большими по числу комнат квартирами были наделены член ВЦИК Юрий Стеклов (4 человека в 5 комнатах), член коллегии Наркомвнешторга Якуб Ганецкий (6 человек в 5 комнатах), делопроизводитель управления Комендатуры Кремля Ерин (6 человек в 5 комнатах), командующий 8-й армией Южного фронта Григорий Сокольников (5 человек в 4 комнатах), завхоз Комендатуры Кремля Чумичев (8 человек в 5 комнатах)… «
А то! «Куя халтурой рублики, нарком имеет цель — дарить лохмотья публике, а бархат — Розенель».
» Весьма показательно, что для получения большей жилплощади зачастую прописывали близких и дальних родственников. У большинства партийных лидеров и ответственных работников были не только няни для детей, но и прислуга. Это также в немалой степени подчеркивало их особый социальный статус, привилегированное положение. Большинство же жителей Вознесенского монастыря Кремля (212 человек) жили в 107 квартирах. Это были обычные сотрудники аппарата и рабочие.
Продовольственное снабжение осуществлялось здесь по двум направлениям. С одной стороны, через предоставление обедов в «кремлевской» столовой. А с другой — через получение необходимых продуктов через склады Продовольственного отдела ВЦИКа.
Кому-то может показаться, что обед из «кремлевки» эпохи Гражданской войны был тарелкой супа и котлетой, запитыми компотом, — хотя и такая еда в то время была бесценным сокровищем для десятков миллионов русских людей, умиравших с голода. »
Ты чего пишешь? Смеёсся?! — «В рацион обычного кремлевского обеда включались мясо, дичь, рыба, крупы, макароны и картофель, масло сливочное и растительное, сало и т.п. Для дежурных и лиц, занятых сверхурочно (таковыми были практически все представители руководства), выдавались также дополнительно сливочное масло, мясо, сыр, ветчина, колбаса, икра (таковой считалась лишь зернистая черная), яйца и сардины (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 23).
С окончанием Гражданской войны ассортимент и возможности питания для партийной элиты еще более расширились. Г.С. Кравченко, сноха члена Политбюро Льва Каменева, с ностальгией вспоминала о кремлевских обедах:
«Пятьсот рублей вносили на месяц за человека, и я ездила за обедами. Обеды были на двоих… но девять человек бывали сыты этими обедами… В «кремлевке» к обедам давалось всегда полкило масла и полкило черной икры. Зернистой. Вместе с обедом или вместо него можно было взять так называемый «сухой паек» — гастрономию, бакалею, спиртное. Вот такие рыбины. Чудные отбивные. Все что хотите. Если нужно больше продуктов, всегда можно было заказать».
Комиссия Муранова констатировала, что в феврале 1921 года в столовой Совнаркома регулярно получали обеды семьи:
Крестинского — 2 обеда
Радека — 3 обеда
Калинина — 5 обедов
Троцкого — 5
Томского — 5
Каменева — 5
Рыкова — 5
На их фоне аскетами выглядели семьи Аллилуевой (1 обед) и Ленина (2 обеда). Зато по 7 обедов получали семьи Луначарского, наркома продовольствия Цюрупы (падавшего, согласно легенде, в голодные обмороки), а также его близкого сотрудника Александра Таратуты, заведовавшего в это время огородным отделом и фермой с оптимистическим названием «Бодрое детство», ибо предназначались продукты с нее именно для детей (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д.111, л. 15, 15 об.)».
Итак, 7 обедов, каждого из которых хватало на 9 человек, заказывал товарищ Цурюпа. Да, не исключено, что с пережора и в глазах темнело.
«. в наших глазах — потеряный рай. «
«Усиленным дополнительным питанием снабжались больные руководители. Это приводило к тому, что некоторые из них предпочитали объявлять о своей болезни чаще, чем это было оправданно. Особенно критиковали за это Каменева. »
Таа, o-o-o, савсем пыл пальной. пальница нада.
«Наряду с этими обедами партийная элита получала в немалых количествах и продукты со складов ВЦИК. Так, только за ноябрь 1920 года семье Ленина было отпущено:
24,5 кг мяса, 60 яиц, 7,2 кг сыра, около 1,5 кг сливочного масла, 2 кг зернистой икры, 4 кг огурцов, более 30 кг муки и круп, 5 кг сахара и 1,2 кг монпансье, килограмм сала и даже 100 папирос (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, 8 об.).
Александр Дмитриевич Цюрупа, известный тем, что как нарком продовольствия ввел в 1918 года для всей России «продовольственную диктатуру», за которую народ заплатил сотнями тысяч голодных смертей, только за 3-4 ноября 1920 года получил со склада ВЦИК:
20 кг хлеба, 8 кг мяса, 5 кг сахара, 1,2 кг кофе, 3,4 кг сыра, 22 банки консервов, 4 кг яблок и др. (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 13 об.). Упасть в голодный обморок после такой «поддержки» вряд ли было возможно, скорее — от обжорства.
Правда, далеко не все высшие руководители пользовались своим правом безгранично утучнять себя и своих близких. К примеру, Сталин в течение того же ноября 1920 года получил на свою семью:
4 кг муки, 2 кг мяса, 800 г соли, 2 кг сахара, 1,6 кг масла, 1,2 кг сыра, 1,2 кг риса и 50 г перца (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д.111, л. 13). По голодным временам совсем немало, но и не фантастически много.
Было у привилегированных кремлевских жителей и собственное хозяйство — совхоз «Лесные поляны», выросший из приусадебного огорода, снабжавшего загородный дом Ленина (ставший затем домом отдыха для ответственных работников) в Тарасовке в 1918–1919 гг. Примечательно, что поместье, в котором он расположился, принадлежало в свое время помещице Салтыковой (Салтычихе).
Основатель хозяйства В.Д. Бонч-Бруевич позже вспоминал, как он предлагал вождю основать это хозяйство, занимавшее 500 га в пойме Клязьмы: «Вот тут и начнем с самого начала строить и заводить образцовое хозяйство, где мы применим все наши законы о труде, лучшую агротехнику, заведем племенное скотоводство, свиноводство и вообще все, что должно быть в правильно организованном, образцовом государственном хозяйстве».
Продуктами совхоза снабжались не только избранные представители руководства, но также кремлевская больница и детские учреждения. Ленин до последних дней жизни интересовался состоянием этого хозяйства.
Немало нареканий комиссии вызвало и нецелевое использование партийными лидерами и их семьями автомобильного транспорта Военной автобазы Совнаркома. В ее составе насчитывалось в это время 52 легковых и 47 грузовых машин, 9 мотоциклов, 1 автосани, 1 цистерна и 1 походная мастерская (всего 111 машин). Наиболее часто автомобилями своих высокопоставленных родственников пользовались члены семей Ленина, Троцкого, Каменева, Цюрупы…
Пальма первенства и здесь принадлежала Анатолию Васильевичу Луначарскому, сумевшему лишь в июле 1920 года воспользоваться машиной 38 раз, проехать 2640 верст в течение 260 часов 15 минут.
Вторым в этом списке оказался В.И. Ленин, который вместе с сестрой и женой вызывали автотранспорт 50 раз, проехали почти 2200 верст, пробыв в машине почти 200 часов.
За ними следовали Л.Б. Каменев и В.Д. Бонч-Бруевич.
Далеко позади них в этом отношении находились Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин и И.В. Сталин, вызывавшие за это время машину лишь по одному разу и проехавшие по 35-60 верст (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 62).».
Ленин 7 ноября 1917 года перед солдатами и матросами в Смольном:
— Товарищи! Социалистическая революция о необходимости которой так долго говорили большевики. отменяется.
— А так. Броневика моего нет, а Дзержинский на рыбалку уехал.
— На нём Луначарский ****ей катает.
— А без Дзержинского — что, не обойдёмся?!
— Без Дзержинского? Обойдёмся. А вот без крейсера «Авроры» — никак не обойдёмся.
«. Получив всю информацию по материалам проверки, комиссия составила доклад, в котором были сделаны весьма жесткие выводы. В частности, отмечалось, что существующий порядок предоставления жилья и автотранспорта, использования прислуги и т.п. являются нарушением коммунистической морали.
Бесконтрольная выдача продовольствия ответственным работникам была расценена как использование служебного положения. Комиссия потребовала изменить ситуацию: «Нормы столовой и особенно Коминтерна необходимо пересмотреть в сторону значительного их сокращения, приняв во внимание общее положение с продовольствием». Предлагалось ликвидировать особые привилегии для больных руководителей, что неизбежно должно было привести к устранению контингента «постоянно больных». Относительно выдачи продуктов со складов Комиссия предложила установить определенный лимит. Довольно серьезным было предложение Комиссии поставить ее доклад на Х партийном съезде, «дабы тем самым устранить всякие кривотолки».
Доклад комиссии был направлен в адрес руководства ЦК РКП(б) и Президиума ВЦИК, то есть тем самым жителям кремлевских квартир и посетителям складов и «кремлевки». Естественно, доклада Комиссии на Х съезде никто не допустил. И не удивительно — именно в это время внутрипартийная полемика в отношении борьбы с привилегиями партноменклатуры вылилась в открытые обвинения «рабочей оппозицией» высших эшелонов партии в перерождении, отрыве от пролетариата и партийных низов.
Еще более тревожным симптомом для власти стали массовые выступления рабочих предприятий Петрограда в январе-марте 1921 года, и особенно Кронштадтское восстание. Но система партийно-государственных номенклатурных льгот и привилегий отнюдь не была отменена, несмотря на возмущение правлением большевиков в обществе. Напротив, она быстро приобретала упорядоченность и стройность.
Решающее значение здесь имела XII партийная конференция РКП(б), которая в августе 1922 года рассмотрела два однородных, но, как оказалось, вполне самостоятельных вопроса: «Об улучшении материального положения членов РКП(б)» и «О материальном положении активных партработников». Обратим внимание на саму формулировку этих документов. «Об улучшении материального положения» речь идет в отношении простых членов партии, а в отношении партаппарата название носит констатирующий, статичный характер. Но в содержании этих документов как раз все наоборот. В первом говорится, что партия «не может и не в состоянии взять на себя функции по обеспечению простых коммунистов».
Иначе дело обстояло с «активными партработниками», материальное положение которых было оценено как «крайне неудовлетворительное». Здесь было поручено «немедленно принять меры» к повышению окладов, а также обеспечению «в жилищном отношении… в отношении медицинской помощи», «в отношении воспитания и образования детей». Во исполнение данного постановления в июле 1923 года Политбюро ЦК приняло решение, предусматривавшее «облегчение условий поступления в вузы детей ответственных работников».
Была утверждена и своего рода «табель о рангах», по которой должна была повышаться зарплата по существовавшей тарифной сетке. К высшему, 17-му разряду были отнесены члены ЦК РКП(б), члены ЦКК, заведующие отделами ЦК, члены Оргбюро, секретари обкомов и губкомов; к 16-му разряду — зам. зав. отделами ЦК, ответственные инструкторы, члены губернских контрольных комиссий и т.д.
Высшие руководители страны (члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК) находились вне «табели о рангах» и пребывали на полном государственном обеспечении. Не были забыты в постановлении и работники комсомола, которым должны были платить на два разряда меньше, чем соответствующей квалификации партработникам.
Характерно, что в сентябре 1924 года Сталин жалуется Молотову (и направляет копии В.В. Куйбышеву и А.С. Енукидзе), что на отпуск ему, а также Дзержинскому, Аванесову и Лашевичу выдано одной суммой «только» 5000 руб. В то же время Зиновьеву было выплачено 2500 руб., и он получил «по другим каналам» еще 10 000 руб., равно как и Троцкий.
Все эти суммы проходили как секретные. Сталин в связи с этим предлагал упорядочить выдачу отпускных средств, сделать ее несекретной и строго индивидуальной. И просил выделить ему на поездку в Крым дополнительно 400-500 руб. (РГАСПИ, ф. 558, оп. 1, д. 766, л. 18-19).
Заметим, что речь идет о золотых рублях эпохи нэпа. Десять таких рублей составляли знаменитый золотой червонец, который обменивался свободно на 4,8 доллара США. Месячная зарплата рабочего в среднем составляла 20-30 таких рублей и редко достигала 45-50.
В 1932 году был отменен и введенный при Ленине партмаксимум. Для отставных и пенсионеров сохранялось льготное продовольственное, санаторно-лечебное и иное обслуживание. Все это делало партаппарат, по сути, новым сословием.
Сами представители нового державного класса считали такое положение дел вполне нормальным. Племянник Сталина В.С. Аллилуев в этой связи отмечал: «Я бы не рискнул это назвать привилегиями. Это была дань уважения ветеранам, которые отдали делу революции и строительству нового общества все свои лучшие годы, силы, здоровье, умения»
Автор, видимо, забыл, что свои лучшие годы, силы, свое здоровье, умения отдали в то время стране и десятки миллионов простых людей, живших совсем в иных, и близко несопоставимых с партэлитой условиях.
И уж поистине оторванными от реальной жизни звучат его утверждения о том, что в обществе сталинского «изобилия» продукты были вполне доступны всем:
«Те, кому сегодня 40 и меньше, вообще, наверное, не представляют, какими были наши магазины в предвоенные и послевоенные годы… Десятки сортов колбас, сыров, ветчина, окорок, буженина, карбонат, икра черная зернистая, икра черная паюсная, икра красная, всевозможная рыба — от осетрины, севрюги до роскошной воблы… крабы, которых никто не брал, любые свежие продукты — весь этот набор был характерен для любого города, не только для столицы. И цены на эти продукты после трехкратного их снижения были вполне приемлемы».
О том, почему «никто не брал» этих продуктов, автор, пользовавшийся всеми благами спецжизни, видимо, и не догадывался. А причина была проста — глубочайшая нищета подавляющего большинства граждан Страны Советов.
Вожди приходили и уходили, но они платили за лояльность себе и режиму по той же системе, какую создал Ленин и довел до совершенства Сталин в первые послереволюционные годы. Система эта в почти неизменном виде просуществовала вплоть до крушения КПСС и СССР в 1991 году».
Ой, ну хватит. Пора пойти, перекусить. Да вообще всё это – «разумное, доброе, вечное.» Всегда элита харчила от пуза, всегда равнодушно смотрела на нищий народ. Везде. Примеры можно множить. Правда, большевики были одними из немногих, кто догадался пустить в народ миф о своём аскетизме, мучениях, и голодных обмороках после ящика шоколадных конфет с коньяком.
— Голод! Солому с крыш едим, мычать уже начали.
— Товарищи! Прекратите этот мелкобуржуазный бред! Вот только что – товарищи Троцкий, Дзержинский и ваш покорный слуга, сожрали втроём полбочонка мёда! И что? И ничего! Я же не жужжу!
Бонч-Бруевич подводит в Смольном к Ленину оборванного вшивого солдата. Ленин, не глядя, что-то быстро помечает карандашом в блокноте.
— Солдат. Окопник, Иван Шадрин. Поговорить пришёл.
— А, понятно. — Не отрываясь от блокнота. — Повесить.
И Ленин быстрым шагом идёт к дверям. В дверях поворачивается и добавлет:
— Но перед этим накормить. Непременно, обязательно накормить!
Приходится признать, что устное народное творчество в виде анекдотов довольно точно отражает тенденцию, которая подтверждается документами. Как писал великий насмешник Беранже:
Чтобы кушать трюфеля
Надо быть за короля!
.
Вы должны кормить покорно
Провиденье не хуля
Нас, пузанов штат придворный
И конечно короля!
А народ для пользы дел
Лучше бы поменьше ел.
источник
Александр Цюрупа — нарком продовольствия в первые годы советской власти, один из организаторов продотрядов, один из виновников голода 1920-х годов.
Будущий революционер родился в 1870 году в Таврической губернии. Его отец был чиновником. Александр закончил Херсонское сельскохозяйственное училище и работал по специальности — статистиком и агрономом. В 28 лет вступил в партию большевиков. В течение нескольких лет работал в Харькове и Уфе. Трижды арестовывался, но серьёзным преследованиям не подвергался и в заключении долго не был.
В 1917 году Цюрупа проявил себя как изобретательный администратор и очень помог партии: он создал в Уфе боевые дружины, а в июле 1917 стал председателем городской Думы. Уфимская губерния была богата хлебом, и Цюрупа, заняв пост председателя губернской продовольственной управы и сосредоточил все хлебные запасы губернии в собственных руках. В октябре 1917 организовал поставку хлеба в Ленинград. За эти заслуги Ленин сначала назначил его замом, а с 25 февраля 1918 — наркомом продовольствия.
Во время Гражданской войны Цюрупа заведовал снабжением Красной армии. Декрет Совнаркома «О предоставлении Наркомпроду чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией» (май 1918) гласил: « Объявить всех, имеющих излишек хлеба и не вывозящих его на ссыльные пункты, а также расточающих хлебные запасы на самогонку — врагами народа ». Цюрупа создал Продовольственно-реквизиционную армию Наркомпрода РСФСР (Продармию), которая по сути занималась тем, что под оружием заставляла крестьян сдавать хлеб, подавляла местные продовольственные мятежи и даже проводила расстрелы. Всего численность армии к сентябрю 1920 превысила 75 тысяч человек. Продразвёрстку проводили так называемые комбеды — комитеты бедноты, куда в основном вступили крестьяне, забросившие хозяйство, нередко пьющие. Надо понимать, что отряды изымали у крестьян отнюдь не «излишки» хлеба, а зачастую все запасы. Изымались запасы зерна, припасённые для следующего посева — таким образом, Продармия спровоцировала голод начала 20-х годов.
Меньшевики и эсеры протестовали против продразвёрстки, но Цюрупа на заседании ВЦИК заявил: « Всё, что мы делаем, делаем твердо и неукоснительно, и кто нам на этом пути встретится, будет разнесён вдребезги ». Так и вышло — продразвёрстка просуществовала почти всю Гражданскую войну и разорила множество крестьянских хозяйств.
Крестьяне сопротивлялись продразвёрстке, в нескольких регионах вспыхнули восстания. Но большевики жестоко их подавили: у крестьян не было шанса противостоять вооружённым и централизованным отрядам. А Цюрупа заявлял: «Со временем крестьянство оценит всё великое значение той организующей принудительной работы, которую вынуждена проводить партия и пролетариат в продовольственном деле». Советская пропаганда представляла Цюрупу самоотверженным и аскетичным революционером. Так, в фильме «Ленин в 1918 году» режиссёра Михаила Ромма есть сцена, где Цюрупа падает в голодный обморок во время доклада Ленину. Подобное развитие событий крайне маловероятно, ведь Цюрупа занимал высокий пост и получал соответствующие привилегии. Кремлёвский обед включал мясо, рыбу, крупы, макароны, картофель, масло, сало.
Примечательно, что изъятый хлеб шёл большевики ухитрялись использовать на нужды «мировой революции». Хлеб и сухари отправляли восставшим рабочим в Германию.
В 1923, когда деревня ещё не оправилась от продразвёрстки и войны, Цюрупа создал акционерное общество «Экспортхлеб» и отправил рабочим Рура 8 тысяч тонн зерна. В последующие годы Цюрупа занимал должности председателя Госплана СССР и наркома внешней и внутренней торговли СССР. В 1928 скончался от паралича сердца. Прах Александра Цюрупы захоронен в Кремлёвской стене. Его имя носят улицы в Астрахани, Брянске, Воронеже, Курске, Москве, Уфе и других городах.
источник
Ленин не только мстил, но и ел «за Сашу», Каменев симулировал болезнь, чтобы брать дополнительное питание, а Сталин получал на отпуск в 20 раз больше средней зарплаты рабочего
Ленин не только мстил, но и ел «за Сашу», Каменев симулировал болезнь, чтобы брать дополнительное питание, а Сталин получал на отпуск в 20 раз больше средней зарплаты рабочего. Феномен привилегий для власть имущих в советском государстве «всеобщего равенства» всегда вызывал интерес у общественности. Однако истоки этого явления и по сей день не всегда известны и не до конца осмыслены.
— Правители испокон веков жили намного богаче большинства своих сограждан. Достаточно сравнить знаменитые пирамиды Древнего Египта, построенные для упокоения фараонов с вырытыми в песке ямами могил безвестных тружеников долины Нила.
Но коммунисты повели за собой бедное большинство Европы и России, пообещав полное равенство условий жизни всех социальных групп — «от каждого по способностям, каждому по потребностям», те самые «свободу, равенство и братство», которые посулила уже Французская революция в конце XVIIIвека, да не исполнила. Неграмотная, бедная Россия в 1917 году откликнулась с энтузиазмом на призыв новых поборников равенства и братства, разрушила в Гражданской войне весь уклад старой жизни для жизни новой.
О свободе при большевистской власти сказано уже немало, о том же, какое равенство учредили в России захватившие власть большевики, рассказывает, разоблачая на архивных фактах старые коммунистические мифы, известный московский историк, профессор Александр ДАНИЛОВ.
Феномен привилегий для власть имущих в советском государстве «всеобщего равенства» всегда вызывал интерес у общественности. Однако истоки этого явления и по сей день не всегда известны и не до конца осмыслены.
Основы будущей системы льгот и привилегий во многом лежали не только в идейных основах представлений большевиков о социализме, но и в организационных принципах самой большевистской партии. Вовсе не случайными были те дискуссии о характере партии и принципах ее устройства, которые стали главной причиной раскола в РСДРП на ее IIсъезде. Отказ от демократических принципов построения партии изначально вел к формированию отдельной касты партийных управленцев, наделенных не только большими властными полномочиями, но и распоряжающимися от имени народа общественным достоянием.
Льготами и привилегиями новая власть стала обрастать практически сразу после Октября. В условиях Гражданской войны и массового ужасающего голода партийная элита игнорировала проблемы, которыми жила вся страна. Уже имея загородные дворцы «бывших» в качестве дач, вводя для себя особые, «литерные» пайки, оплачивая золотом царской чеканки приглашение лучших зарубежных врачей-специалистов для лечения себя, своих родных и близких, затрачивая немалые средства для встреч за рубежом с женами (как это было осенью 1918 года с Дзержинским), новая власть была не прочь порассуждать о социальном равенстве и даже пристыдить тех коммунистов, которые старались тоже получить свою часть привилегий.
«Вождь Коминтерна» и большевистский начальник Петрограда Григорий Зиновьев, например, публично высмеивал и осуждал тех, кто «требует себе привилегий… считает естественным, что для коммуниста должна быть введена особая категория пайка». В то же время он считал наличие таких льгот и привилегий для себя вполне оправданным. Анастас Микоян в этой связи вспоминал: «Зиновьев, излагая линию ЦК… перехлестывал… в своих нападках на «комиссаров, которые разъезжали в своих вагонах», обещал «самую развернутую» демократию… но делал это с явным перебором… Я ехал с ним из Баку в одном поезде — поезде Коминтерна… Меня поразило, что Зиновьев, который не только сам ехал в отдельном вагоне, в чем мы не видели ничего особенного, держал себя крайне отчужденно, не общался со своими весьма уважаемыми спутниками, теперь же с трибуны конференции вдруг выступает с резкими нападками на комиссаров, которые, мол, «ездят в своих вагонах»…
В воспоминаниях старых партийцев содержится немало легенд о том, какие лишения испытывали самые высшие руководители страны в это время. Однако насколько правдоподобны эти утверждения? Документы показывают, что это не более чем легенда.
В годы Гражданской войны разрыв в материальном положении «верхов» и «низов» партии был настолько ощутимым, что выплеснулся в серьезную критику партийного руководства. В июле 1920 года на Пленуме ЦК РКП (б) Евгений Преображенский не просто поставил вопрос о растущем неравенстве в партии и обществе, но и предложил серьезно разобраться с этим, дабы не допустить утраты доверия партии в обществе (РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 121, л. 38-39). Была создана специальная комиссия ЦК РКП(б) и Президиума ВЦИК во главе с членом ЦК Матвеем Мурановым по проверке привилегий лиц, проживающих в Кремле.
Комиссия работала с 25 декабря 1920 года до весны 1921-го и изучала три основных вопроса: продовольственное снабжение, жилищные условия, использование автотранспорта. Материалы комиссии являются уникальным источником для выяснения того, как жили в Кремле на излете Гражданской войны.
Всего в Кремле проживали в это время 1112 человек, в том числе партийцев 183 (включая 58 ответственных работников и 125 рабочих и сотрудников), обладавших разными возможностями как в жилищном обеспечении, так и в продовольственном снабжении.
Комиссия выясняла наличие жилья здесь как по опросу самих проживающих, так и по данным коменданта Кремля. Данные эти не всегда сходились. К примеру, в отношении квартиры В.И. Ленина в Кремле (5 комнат) было отмечено, что с ним живут жена, два (?!) брата и прислуга (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 31). Как известно, к этому времени у Ленина был лишь брат Дмитрий. Но и он проживал в это время не в Москве, а в Крыму, будучи членом крымского обкома РКП(б). Другой, Александр, был повешен еще в царствование Александра III. Думается, единственным объяснением такой странной статистики является попытка доказать, что в этой квартире лидера партии и главы правительства число комнат совпадало с численностью проживающих.
С особым размахом жила семья наркома просвещения Луначарского, занимавшая 12 комнат на 6 человек (вместе с прислугой). Большими по числу комнат квартирами были наделены член ВЦИК Юрий Стеклов (4 человека в 5 комнатах), член коллегии Наркомвнешторга Якуб Ганецкий (6 человек в 5 комнатах), делопроизводитель управления Комендатуры Кремля Ерин (6 человек в 5 комнатах), командующий 8-й армией Южного фронта Григорий Сокольников (5 человек в 4 комнатах), завхоз Комендатуры Кремля Чумичев (8 человек в 5 комнатах)…
Весьма показательно, что для получения большей жилплощади зачастую прописывали близких и дальних родственников. Показательно и то, что у большинства партийных лидеров и ответственных работников были не только няни для детей, но и прислуга. Это также в немалой степени подчеркивало их особый социальный статус, привилегированное положение. Большинство же жителей Вознесенского монастыря Кремля (212 человек) жили в 107 квартирах. Это были обычные сотрудники аппарата и рабочие.
Продовольственное снабжение осуществлялось здесь по двум направлениям. С одной стороны, через предоставление обедов в «кремлевской» столовой. А с другой — через получение необходимых продуктов через склады Продовольственного отдела ВЦИКа.
Кому-то может показаться, что обед из «кремлевки» эпохи Гражданской войны был тарелкой супа и котлетой, запитыми компотом, — хотя и такая еда в то время была бесценным сокровищем для десятков миллионов русских людей, умиравших с голода. Но в рацион обычного кремлевского обеда включались мясо, дичь, рыба, крупы, макароны и картофель, масло сливочное и растительное, сало и т.п. Для дежурных и лиц, занятых сверхурочно (таковыми были практически все представители руководства), выдавались также дополнительно сливочное масло, мясо, сыр, ветчина, колбаса, икра (таковой считалась лишь зернистая черная), яйца и сардины (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 23).
С окончанием Гражданской войны ассортимент и возможности питания для партийной элиты еще более расширились. Г.С. Кравченко, сноха члена Политбюро Льва Каменева, с ностальгией вспоминала о кремлевских обедах: «Пятьсот рублей вносили на месяц за человека, и я ездила за обедами. Обеды были на двоих… но девять человек бывали сыты этими обедами… В «кремлевке» к обедам давалось всегда полкило масла и полкило черной икры. Зернистой. Вместе с обедом или вместо него можно было взять так называемый «сухой паек» — гастрономию, бакалею, спиртное. Вот такие рыбины. Чудные отбивные. Все что хотите. Если нужно больше продуктов, всегда можно было заказать»[1].
Комиссия Муранова констатировала, что в феврале 1921 года в столовой Совнаркома регулярно получали обеды семьи: Крестинского — 2 обеда, Радека — 3 обеда, Калинина — 5 обедов, Троцкого — 5, Томского — 5, Каменева — 5, Рыкова — 5. На их фоне аскетами выглядели семьи Аллилуевой (1 обед) и Ленина (2 обеда). Зато по 7 обедов получали семьи Луначарского, наркома продовольствия Цюрупы (падавшего, согласно легенде, в голодные обмороки), а также его близкого сотрудника Александра Таратуты, заведовавшего в это время огородным отделом и фермой с оптимистическим названием «Бодрое детство», ибо предназначались продукты с нее именно для детей (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д.111, л. 15, 15 об.).
Усиленным дополнительным питанием снабжались больные руководители. Это приводило к тому, что некоторые из них предпочитали объявлять о своей болезни чаще, чем это было оправданно. Особенно критиковали за это Каменева.
Наряду с этими обедами партийная элита получала в немалых количествах и продукты со складов ВЦИК. Так, только за ноябрь 1920 года семье Ленина было отпущено 24,5 кг мяса, 60 яиц, 7,2 кг сыра, около 1,5 кг сливочного масла, 2 кг зернистой икры, 4 кг огурцов, более 30 кг муки и круп, 5 кг сахара и 1,2 кг монпансье, килограмм сала и даже 100 папирос (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, 8 об.). Александр Дмитриевич Цюрупа, известный тем, что как нарком продовольствия ввел в 1918 года для всей России «продовольственную диктатуру», за которую народ заплатил сотнями тысяч голодных смертей, только за 3-4 ноября 1920 года получил со склада ВЦИК 20 кг хлеба, 8 кг мяса, 5 кг сахара, 1,2 кг кофе, 3,4 кг сыра, 22 банки консервов, 4 кг яблок и др. (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 13 об.). Упасть в голодный обморок после такой «поддержки» вряд ли было возможно, скорее — от обжорства.
Правда, далеко не все высшие руководители пользовались своим правом безгранично утучнять себя и своих близких. К примеру, Сталин в течение того же ноября 1920 года получил на свою семью 4 кг муки, 2 кг мяса, 800 г соли, 2 кг сахара, 1,6 кг масла, 1,2 кг сыра, 1,2 кг риса и 50 г перца (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д.111, л. 13). По голодным временам совсем немало, но и не фантастически много.
Было у привилегированных кремлевских жителей и собственное хозяйство — совхоз «Лесные поляны», выросший из приусадебного огорода, снабжавшего загородный дом Ленина (ставший затем домом отдыха для ответственных работников) в Тарасовке в 1918–1919 гг. Примечательно, что поместье, в котором он расположился, принадлежало в свое время помещице Салтыковой (Салтычихе). Основатель хозяйства В.Д. Бонч-Бруевич позже вспоминал, как он предлагал вождю основать это хозяйство, занимавшее 500 га в пойме Клязьмы: «Вот тут и начнем с самого начала строить и заводить образцовое хозяйство, где мы применим все наши законы о труде, лучшую агротехнику, заведем племенное скотоводство, свиноводство и вообще все, что должно быть в правильно организованном, образцовом государственном хозяйстве»[2]. Продуктами совхоза снабжались не только избранные представители руководства, но также кремлевская больница и детские учреждения. Ленин до последних дней жизни интересовался состоянием этого хозяйства.
Немало нареканий комиссии вызвало и нецелевое использование партийными лидерами и их семьями автомобильного транспорта Военной автобазы Совнаркома. В ее составе насчитывалось в это время 52 легковых и 47 грузовых машин, 9 мотоциклов, 1 автосани, 1 цистерна и 1 походная мастерская (всего 111 машин). Наиболее часто автомобилями своих высокопоставленных родственников пользовались члены семей Ленина, Троцкого, Каменева, Цюрупы… Пальма первенства и здесь принадлежала Анатолию Васильевичу Луначарскому, сумевшему лишь в июле 1920 года воспользоваться машиной 38 раз, проехать 2640 верст в течение 260 часов 15 минут. Вторым в этом списке оказался В.И. Ленин, который вместе с сестрой и женой вызывали автотранспорт 50 раз, проехали почти 2200 верст, пробыв в машине почти 200 часов. За ними следовали Л.Б. Каменев и В.Д. Бонч-Бруевич. Далеко позади них в этом отношении находились Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин и И.В. Сталин, вызывавшие за это время машину лишь по одному разу и проехавшие по 35-60 верст (РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 111, л. 62).
Получив всю информацию по материалам проверки, комиссия составила доклад, в котором были сделаны весьма жесткие выводы. В частности, отмечалось, что существующий порядок предоставления жилья и автотранспорта, использования прислуги и т.п. являются нарушением коммунистической морали. Бесконтрольная выдача продовольствия ответственным работникам была расценена как использование служебного положения. Комиссия потребовала изменить ситуацию: «Нормы столовой и особенно Коминтерна необходимо пересмотреть в сторону значительного их сокращения, приняв во внимание общее положение с продовольствием». Предлагалось ликвидировать особые привилегии для больных руководителей, что неизбежно должно было привести к устранению контингента «постоянно больных». Относительно выдачи продуктов со складов Комиссия предложила установить определенный лимит. Довольно серьезным было предложение Комиссии поставить ее доклад на Х партийном съезде, «дабы тем самым устранить всякие кривотолки».
Все это показывает, что негативные настроения партийных «низов» в отношении льгот и привилегий партверхушки были довольно сильны, и игнорировать их было невозможно.
Совет народных комиссаров принял 4 января 1921 года постановление «Об отмене привилегированных пайков для отдельных категорий советских служащих и о снятии с фронтового и тылового красноармейских пайков всех как состоящих, так и не состоящих на действительной военной службе военнослужащих учреждений, управлений и заведений военного ведомства, не расположенных на фронтах», а 8 февраля новое постановление «О сокращении выдач привилегированных продовольственных пайков», в котором была установлена норма снабжения продовольствием «особо ответственных и незаменимых работников центральных учреждений».
Доклад комиссии был направлен в адрес руководства ЦК РКП(б) и Президиума ВЦИК, то есть тем самым жителям кремлевских квартир и посетителям складов и «кремлевки». Естественно, доклада Комиссии на Х съезде никто не допустил. И не удивительно — именно в это время внутрипартийная полемика в отношении борьбы с привилегиями партноменклатуры вылилась в открытые обвинения «рабочей оппозицией» высших эшелонов партии в перерождении, отрыве от пролетариата и партийных низов.
Еще более тревожным симптомом для власти стали массовые выступления рабочих предприятий Петрограда в январе-марте 1921 года, и особенно Кронштадтское восстание. Но система партийно-государственных номенклатурных льгот и привилегий отнюдь не была отменена, несмотря на возмущение правлением большевиков в обществе. Напротив, она быстро приобретала упорядоченность и стройность.
Решающее значение здесь имела XIIпартийная конференция РКП(б), которая в августе 1922 года рассмотрела два однородных, но, как оказалось, вполне самостоятельных вопроса: «Об улучшении материального положения членов РКП(б)» и «О материальном положении активных партработников». Обратим внимание на саму формулировку этих документов. «Об улучшении материального положения» речь идет в отношении простых членов партии, а в отношении партаппарата название носит констатирующий, статичный характер. Но в содержании этих документов как раз все наоборот. В первом говорится, что партия «не может и не в состоянии взять на себя функции по обеспечению простых коммунистов»[3].
Иначе дело обстояло с «активными партработниками», материальное положение которых было оценено как «крайне неудовлетворительное». Здесь было поручено «немедленно принять меры» к повышению окладов, а также обеспечению «в жилищном отношении… в отношении медицинской помощи», «в отношении воспитания и образования детей». Во исполнение данного постановления в июле 1923 года Политбюро ЦК приняло решение, предусматривавшее «облегчение условий поступления в вузы детей ответственных работников»[4]. Была утверждена и своего рода «табель о рангах», по которой должна была повышаться зарплата по существовавшей тарифной сетке. К высшему, 17-му разряду были отнесены члены ЦК РКП(б), члены ЦКК, заведующие отделами ЦК, члены Оргбюро, секретари обкомов и губкомов; к 16-му разряду — зам. зав. отделами ЦК, ответственные инструкторы, члены губернских контрольных комиссий и т.д. Высшие руководители страны (члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК) находились вне «табели о рангах» и пребывали на полном государственном обеспечении. Не были забыты в постановлении и работники комсомола, которым должны были платить на два разряда меньше, чем соответствующей квалификации партработникам.
Характерно, что в сентябре 1924 года Сталин жалуется Молотову (и направляет копии В.В. Куйбышеву и А.С. Енукидзе), что на отпуск ему, а также Дзержинскому, Аванесову и Лашевичу выдано одной суммой «только» 5000 руб. В то же время Зиновьеву было выплачено 2500 руб., и он получил «по другим каналам» еще 10 000 руб., равно как и Троцкий. Все эти суммы проходили как секретные. Сталин в связи с этим предлагал упорядочить выдачу отпускных средств, сделать ее несекретной и строго индивидуальной. И просил выделить ему на поездку в Крым дополнительно 400-500 руб. (РГАСПИ, ф. 558, оп. 1, д. 766, л. 18-19). Заметим, что речь идет о золотых рублях эпохи нэпа. Десять таких рублей составляли знаменитый золотой червонец, который обменивался свободно на 4,8 доллара США. Месячная зарплата рабочего в среднем составляла 20-30 таких рублей и редко достигала 45-50.
В 1932 году был отменен и введенный при Ленине партмаксимум. Для отставных и пенсионеров сохранялось льготное продовольственное, санаторно-лечебное и иное обслуживание. Все это делало партаппарат, по сути, новым сословием.
Сами представители нового державного класса считали такое положение дел вполне нормальным. Племянник Сталина В.С. Аллилуев в этой связи отмечал: «Я бы не рискнул это назвать привилегиями. Это была дань уважения ветеранам, которые отдали делу революции и строительству нового общества все свои лучшие годы, силы, здоровье, умения»[5]. Автор, видимо, забыл, что свои лучшие годы, силы, свое здоровье, умения отдали в то время стране и десятки миллионов простых людей, живших совсем в иных, и близко несопоставимых с партэлитой условиях. И уж поистине оторванными от реальной жизни звучат его утверждения о том, что в обществе сталинского «изобилия» продукты были вполне доступны всем: «Те, кому сегодня 40 и меньше, вообще, наверное, не представляют, какими были наши магазины в предвоенные и послевоенные годы… Десятки сортов колбас, сыров, ветчина, окорок, буженина, карбонат, икра черная зернистая, икра черная паюсная, икра красная, всевозможная рыба — от осетрины, севрюги до роскошной воблы… крабы, которых никто не брал, любые свежие продукты — весь этот набор был характерен для любого города, не только для столицы. И цены на эти продукты после трехкратного их снижения были вполне приемлемы». О том, почему «никто не брал» этих продуктов, автор, пользовавшийся всеми благами спецжизни, видимо, и не догадывался. А причина была проста — глубочайшая нищета подавляющего большинства граждан Страны Советов.
Становление системы льгот и привилегий в СССР происходило в то время, когда в руководстве страны шла ожесточенная борьба за власть. Привилегии и льготы в этих условиях становились своего рода платой за лояльность Вождю. Вожди приходили и уходили, но они платили за лояльность себе и режиму по той же системе, какую создал Ленин и довел до совершенства Сталин в первые послереволюционные годы. Система эта в почти неизменном виде просуществовала вплоть до крушения КПСС и СССР в 1991 году.
Александр Анатольевич Данилов родился в 1954 г. Доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, зав. кафедрой истории Московского педагогического государственного университета (МПГУ). Автор книг: «Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы», «Становление и крушение однопартийной системы в СССР», «Историография сталинизма», «Власть и оппозиция», многочисленных и хорошо известных учебников по истории России для средней и высшей школы, изданных в России, США, Китае, Японии, Литве.
[1] Васильева Л. Кремлевские жены: Факты, воспоминания, документы, слухи, легенды и взгляд автора. М., 1992. С. 167. [2] Бонч-Бруевич В.Д. Воспоминания о Ленине. М., 1969. С. 400. [3] См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. М., 1970. Т. 2. С. 397-398. [4] Известия ЦК КПСС. 1991. №4. С. 203. [5] Аллилуев В.Ф. Хроника одной семьи: Аллилуевы–Сталин. —М.: Молодая гвардия, 1995. С. 109.источник
136 лет назад, 19 сентября 1870г. в Таврической губернии в городке с поэтическим названием Алёшки в семье секретаря городской управы родился Александр Дмитриевич Цюрупа — человек, ставший при режиме Ленина и первых годах правления Сталина видным советским государственным и партийным деятелем. Со Сталиным Цюрупа, не разделяя его идеи, неоднократно вступал в конфликты, и не был репрессирован лишь по причине своей ранней смерти.
Одно время Александр Дмитриевич был стахеевским работником: управлял делами в Бугульминском отделении Торгового Дома Стахеевых. С началом Первой мировой войны Цюрупа в 1914г. закупал в Прикамье хлеб для русской армии. Елабугу, где находилась главная контора Стахеевых, Цюрупа посещал неоднократно.
Цюрупа был одержим утопической идеей всеобщего Счастья, Равенства и Братства, но на пути к всеобщему благоденствию пролил немало крови. Чужой крови. Понимал ли он это? Именно Цюрупа воплощал в жизнь партийный Декрет о продовольственной диктатуре и был одним из идеологов создания комбедов (комитетов бедноты) и продотрядов, проводивших продразверстку. Сколько за этими словами стоит человеческих жизней, тому, кто мало-мальски знаком с советской историей, объяснять не надо. Биография Цюрупы — яркий пример целеустремленного человека, желающего «украсить» свою жизнь революционными идеями.
По окончании начальной школы и городского училища Цюрупа в 1887г. поступает в Херсонское сельскохозяйственное училище. Здесь он участвует в работе народовольческого кружка и редактирует «противоправительственный» журнал «Возрождение». Эта деятельность обернулась студенту Цюрупе арестом в 1893г. Позже эти аресты в его биографии станут нормой. А тогда, в 1893г., он провел в заключении 5 месяцев и к тому же был исключен из училища. Чтобы иметь средства к существованию, Цюрупа работал земским статистиком и даже агрономом, но революционную деятельность не оставил. Второй арест пришелся на 1895г., и после очередного выхода на свободу Цюрупа поехал в Симбирск, а оттуда — в Уфу, где в 1898г. вступил в РСДРП. Именно в Уфе произошло знаковое для Цюрупы знакомство с Лениным. Вскоре Александр Дмитриевич стал агентом газеты «Искра». В 1902г. после очередного ареста Цюрупу ссылают на 3 года в Олонецкую губернию.
В 1903г. на II съезде РСДРП произошел партийный раскол, в результате которого Цюрупа примкнул к большевикам. По заданию Центрального Комитета он ведет пропагандистскую работу, в 1905-07гг. принимает активное участие в революционных событиях в Уфимской губернии, совмещая все это с работой по управлению имениями князя В. А. Кугушева («управленцем» этого князя Цюрупа был c 1905 г. и вплоть до 1918г.). В 1914-15 гг. Цюрупа сотрудничает и с елабужскими миллионерами Стахеевыми, ведая вопросами продовольственного снабжения армии.
2 марта 1917 г., после Февральской революции, Цюрупа вошел в Президиум Уфимского комитета РСДРП.
Октябрь 1917г. открыл перед большевиком Цюрупой новые перспективы.
Вскоре он избран членом Уфимского совета рабочих и солдатских депутатов, затем, вплоть до начала 1918г. он — председатель губпродуправы.
С 23 марта 1917г. Цюрупа возглавляет комиссию по созданию профсоюзов на заводах и фабриках Уфимской губернии, а с мая — избирательную кампанию по выборам в Уфимскую городскую думу, куда и сам в июне этого же года избирается председателем. По инициативе Цюрупы создаются спецкурсы для подготовки инструкторов по учету хлебных запасов Уфимской губернии, налажены заготовка хлеба и снабжение им населения ряда крупных городов.
26 октября 1917г. Цюрупа избран членом Уфимского Военно-революционного комитета. Цюрупа незамедлительно организует отправку эшелонов с хлебом в Москву и Петроград. С 18 по 24 ноября 1917г. он как делегат участвует во Всероссийском продовольственном съезде в Москве. Выступая там, Цюрупа особо отметил: «Прод. аппарат… кормит миллионы людей, и употреблять этот аппарат в качестве орудия полит. борьбы — недопустимо…». Спустя пять дней после этого съезда Цюрупу вызывают в Петроград и назначают заместителем наркома продовольствия. В декабре 1917 — январе 1918г. он организует очередную отправку хлеба в Петроград из губерний Поволжья и южного Урала. В конце февраля 1918г. Цюрупа назначен наркомом продовольствия РСФСР. Не последнее место в данном назначении сыграл Ленин, особо отметивший необходимость использования на продовольственном фронте Советской России стахеевских служащих, имевших основательный опыт в хлебной коммерции. Так Цюрупа возглавил аппарат Наркомпрода — мощнейший распределительный аппарат, насчитывавший более 140 тыс. работников. Ленин не сдерживал своего восхищения Цюрупой: « поставил один из лучших наркоматов». Александр Дмитриевич предложил запасы промтоваров, сельскохозяйственных машин и предметов первой необходимости (всего на сумму 1млрд 162млн. рублей) в кратчайшие сроки направить в хлебородные районы страны. Заявленная сумма была 25 марта 1918г. ассигнована Советом Народных Комиссаров (СНК) в распоряжение Наркомпрода.
В связи с критическим положением со снабжением продовольствием 8 мая 1918г. на заседании СНК Цюрупа предложил ввести в стране продовольственную диктатуру (соответствующий Декрет ВЦИКа последовал уже 13 мая 1918г.).
Предложенная Цюрупой политика была по своей сути не чем иным, как ограблением деревень. Созданная по его инициативе Продармия под угрозой оружия заставляла крестьян сдавать хлеб, подавляла местные продовольственные мятежи, проводя при этом массовые расстрелы. Численность Продармии к сентябрю 1920г. составляла 75тыс. человек. Много позже советская пропаганда превратила Цюрупу в очередной советский миф: была широко распространена история о том, что Александр Дмитриевич, сопровождая поезда с хлебом, отобранным у крестьян, падал в голодные обмороки.
Должности, занимаемые Александром Дмитриевичем, были весьма значимы: он возглавлял Госплан, Наркомат внутренней и внешней торговли. Цюрупа обеспечивал продовольствием крупные промышленные районы страны и Красную армию. С 1921г. Цюрупа — заместитель председателя СНК и СТО (Совет Труда и Обороны) РСФСР. С весны 1921г. в связи с переходом страны к новой экономической политике (НЭП) Цюрупа провел реорганизацию созданного им ведомства.
Цюрупа умер 7 мая 1928г. накануне 10-летия своей инициативы о введении проддиктатуры в Крыму в селе Мухалатка. Советская канонизация этого человека закончилась тем, что видный советский государственный и партийный деятель был захоронен в Москве на Красной площади у Кремлевской стены.
Там же, у Кремлевской стены, нашел свой «покой» организатор советской химической промышленности Лев Карпов, так же неоднократно посещавший Елабугу, но имевший дело с другими елабужскими миллионерами — Ушковыми. Но судьба Карпова, так же ставшего «советской легендой» — это совсем другая история.
источник
Начав пешую прогулку по улице, носящей имя революционера Александра Дмитриевича Цюрупы с набережной реки Белой, можно и завершить её тоже на склоне реки. Из когда-то Труниловской слободы начинается бывшая Больничная, затем Губернаторская, Телеграфная улица, бывшая первоначально почтовым трактом. Специально для него через глубокие овраги в то время были построены деревянные мосты.
В XIX веке улица претендовала на звание главной улицы города, ведь на ней были размещены не только губернская больница, но и дом самого губернатора, полицейское управление, почтамт, а позднее – и телеграф (поэтому она и была переименована в Телеграфную). Имя известного революционного деятеля А. Д. Цюрупы улице было присвоено лишь в 1928 году.
Тем, кто не интересуется историей родной страны, его имя, может, и неизвестно. Но в историю революции, перевернувшей в далёком 1917-м жизнь миллионов людей, оно вписано навеки. Александр Дмитриевич Цюрупа был активным участником революционного движения, лично знакомым с В. И. Лениным, и встречался с ним он именно в Уфе.
Будущий нарком продовольствия начинал работу, занимаясь делами продобеспечения в Уфимской губернской управе, а в июне 1917- го заслужил доверие и стал председателем городской думы.
В самые трудные и голодные для населения молодой республики годы именно А. Д. Цюрупа командовал отправкой «хлебных» эшелонов в Петроград, бывший тогда столицей. В 1918 году его назначили на пост наркома продовольствия РСФСР. Ему приписывают предложение ввести в республике продовольственную диктатуру, установившую нормы душевого потребления зерна и круп, требующую сдавать излишки, и централизованно, в зависимости от классовой принадлежности, распределявшую продовольствие в стране. Без жестких мер стране было не выжить.
В период Гражданской войны, с 1918 по 1920 годы, А. Д. Цюрупа руководил продовольственным обеспечением отрядов Красной Армии, был одним из инициаторов организации комитетов бедноты, продотрядов. Под его руководством находилась целая армия – распределительный аппарат составлял около 145 тысяч человек. В. И. Ленин высоко ценил деятельность А. Д. Цюрупы, считая его одним из лучших наркомов.
Известны воспоминания очевидцев – людей, знакомых с Александром Дмитриевичем, которые рассказывали, что даже будучи больным, в 1920 году он не мог успокоиться и не лёг в постель, пока начальник железнодорожной станции не подтвердил, что продовольственный эшелон отправлен в столицу. Обеспечивая людей хлебом, он недоедал сам и даже однажды упал в голодный обморок во время заседания Совнаркома.
Безукоризненной честности человек, он не боялся открыто высказывать своё мнение даже И. В. Сталину, и остаётся только удивляться, почему не был репрессирован. Возможно, именно эта участь ожидала А. Д. Цюрупу, но он рано умер, в 1928 году. В этом же году его именем была названа улица в Уфе, на которой в 1917 году жил большевик. На фасаде дома № 58, в котором он проживал, позднее, в июне 1956 года была размещена памятная табличка с барельефом.
В качестве завещания верящий в идеалы большевик оставил детям брошюру первой Конституции нового государства.
Памятник А. Д. Цюрупе появился позднее – был заложен в день его столетия со дня рождения, 1 октября 1970 года, а открыт ровно через год. Создал монумент скульптор из Ленинграда В. И. Сычев. Отмечая поразительное сходство сына наркома Всеволода Александровича с отцом, художник пригласил его позировать при создании памятника.
Первоначально мемориал был установлен перед статуправлением на улице, носящей имя Цюрупы. Он представляет собой серый гранитный постамент с изваянной из камня фигурой по пояс. Голова наркома повернута вправо, а в руке его – записная книжка. Серьёзный взгляд устремлён вдаль – нарком продовольствия задумался: в стране голод, как справиться с ним, накормить всех и избежать голодных смертей, мора и болезней.
Позднее памятник в связи с реконструкцией улицы перенесли на площадку на перекрестке улиц Цюрупы и Октябрьской революции. Как и многие другие монументы, он является лицом города Уфы. За памятником ухаживают, содержат его в надлежащем виде. Это история, которую нужно уважать.
Чтобы увидеть памятник, нужно двигаться по улице Цюрупы (где много других памятников истории и архитектуры Уфы) до пересечения с улицей Октябрьской революции. Рядом с мемориалом находится Национальная библиотека имени Ахмет-Заки Валиди. Отправляйтесь на Прогулки по Уфе, а мы продолжим для вас изучение столицы республики.
Адрес: Уфа, улица Октябрьской Революции, 10
источник