Что будет с физиотерапией в 2016 году

Помните, как после перенесенной простуды педиатр назначал пациенту курс «прогреваний» носа, горла, грудной клетки, уха и так далее? Кому-то это помогало? Никто не может с уверенностью ответить на этот вопрос, но назначали этот метод повсеместно.

Оказывается, физиотерапия во всем мире и физиотерапия на постсоветском пространстве — две разные вещи. Чем одна отличается от другой и почему вторая не работает, «Летидору» рассказал главный врач детской клиники доказательной медицины DocDeti Сергей Анатольевич Манихин.

Сергей Анатольевич Манихин

Это сравнение неплохо объясняет, чем одна физиотерапия отличается от другой.

Цель физиотерапии на Западе — помочь пациенту восстановиться после болезни, операции или травмы. Это целый комплекс мер реабилитации, который разрабатывают в соответствии с нуждами конкретного пациента.

Наша физиотерапия исходит из принципа «дайте мне таблетку от всего». Мало кому хочется вести здоровый образ жизни, правильно питаться, двигаться и закаляться. Куда проще выпить таблеточку и полежать погреться. Поэтому аппараты физиотерапии имеются на любой вкус и цвет (в прямом смысле, если говорить о свето- и цветотерапии) и «спасают» при любом недуге — от соплей до боли в спине.

Физиотерапия во всем мире необходима пациентам для реабилитации после потери двигательной функции, в том числе из-за ампутации, травм спинного мозга, инсультов и так далее.

В странах СНГ в физиотерапевтический кабинет по большей части беспокойные мамы водят своих детишек погреть носик, спинку и грудную клеточку, чтобы «восстановиться» после простуды.

Дети (и все люди в принципе) заболевают ОРЗ не из-за переохлаждения, а из-за того, что подхватывают вирусы от других людей.

УВЧ-терапия, одна из популярных методик советской физиотерапии, заключается в воздействии высокочастотного электромагнитного поля (по сути, тепла) на организм пациента. Заявляется, что такая терапия усиливает иммунные процессы и оказывает противовоспалительное действие.

Эффективность УВЧ-терапии в лечении ОРВИ не доказана, а вот риск получить ожог вполне реален.

Многим знаком из детства такой метод «лечения», как электрофорез. Причем по разным причинам, так как его сфера применения велика: ЛОР-заболевания, заболевания ЖКТ, сердечно-сосудистой системы и, конечно, болезни опорно-двигательного аппарата (список можно продолжить).

Суть электрофореза заключается в введении лекарственного вещества неинвазивным способом (без иглы!) прямо в нужную точку (туда, где болит). Делается это благодаря электрическому току.

К счастью, или к сожалению, эпидермис что попало вглубь кожи не пускает. Если ток двигает молекулы лекарства, то не дальше барьера кожи.

В качестве эффекта, например, при болях в спине, срабатывает отвлекающий маневр — на больное место электрофорез воздействует как анестетик (такой же эффект оказывают жгучие мази и препараты с ментолом).

Кроме кратковременного обезболивающего эффекта электрофорезу нечего предложить. Если пациента мучают беспричинные боли в спине, а врач отмахнулся от него и назначил 10 сеансов электрофореза, вероятнее всего, с пациентом все в порядке, ему бы больше двигаться, а не лежать греться на кушетке за шторками.

ВЛОК (внутрисосудистое лазерное облучение крови) — очень популярный российский физиотерапевтический метод, применяемый для улучшения состояния крови.

Клиники, исповедующие советскую физиотерапию, рекламируют ВЛОК как средство, которое поможет забеременеть, повысить антимикробную сопротивляемость организма и противостоять огромному числу недугов от герпеса до ишемической болезни сердца.

Та самая «таблетка от всего»! Доказательств эффективности ВЛОК нет. Непонятно, как лазер воздействует на кровь и к каким последствиям это может привести.

источник

Что такое клинические исследования и зачем они нужны? Это исследования, в которых принимают участие люди (добровольцы) и в ходе которых учёные выясняют, является ли новый препарат, способ лечения или медицинский прибор более эффективным и безопасным для здоровья человека, чем уже существующие.

Главная цель клинического исследования — найти лучший способ профилактики, диагностики и лечения того или иного заболевания. Проводить клинические исследования необходимо, чтобы развивать медицину, повышать качество жизни людей и чтобы новое лечение стало доступным для каждого человека.

У каждого исследования бывает четыре этапа (фазы):

I фаза — исследователи впервые тестируют препарат или метод лечения с участием небольшой группы людей (20—80 человек). Цель этого этапа — узнать, насколько препарат или способ лечения безопасен, и выявить побочные эффекты. На этом этапе могут участвуют как здоровые люди, так и люди с подходящим заболеванием. Чтобы приступить к I фазе клинического исследования, учёные несколько лет проводили сотни других тестов, в том числе на безопасность, с участием лабораторных животных, чей обмен веществ максимально приближен к человеческому;

II фаза — исследователи назначают препарат или метод лечения большей группе людей (100—300 человек), чтобы определить его эффективность и продолжать изучать безопасность. На этом этапе участвуют люди с подходящим заболеванием;

III фаза — исследователи предоставляют препарат или метод лечения значительным группам людей (1000—3000 человек), чтобы подтвердить его эффективность, сравнить с золотым стандартом (или плацебо) и собрать дополнительную информацию, которая позволит его безопасно использовать. Иногда на этом этапе выявляют другие, редко возникающие побочные эффекты. Здесь также участвуют люди с подходящим заболеванием. Если III фаза проходит успешно, препарат регистрируют в Минздраве и врачи получают возможность назначать его;

IV фаза — исследователи продолжают отслеживать информацию о безопасности, эффективности, побочных эффектах и оптимальном использовании препарата после того, как его зарегистрировали и он стал доступен всем пациентам.

Считается, что наиболее точные результаты дает метод исследования, когда ни врач, ни участник не знают, какой препарат — новый или существующий — принимает пациент. Такое исследование называют «двойным слепым». Так делают, чтобы врачи интуитивно не влияли на распределение пациентов. Если о препарате не знает только участник, исследование называется «простым слепым».

Чтобы провести клиническое исследование (особенно это касается «слепого» исследования), врачи могут использовать такой приём, как рандомизация — случайное распределение участников исследования по группам (новый препарат и существующий или плацебо). Такой метод необходим, что минимизировать субъективность при распределении пациентов. Поэтому обычно эту процедуру проводят с помощью специальной компьютерной программы.

• бесплатный доступ к новым методам лечения прежде, чем они начнут широко применяться;
• качественный уход, который, как правило, значительно превосходит тот, что доступен в рутинной практике;
• участие в развитии медицины и поиске новых эффективных методов лечения, что может оказаться полезным не только для вас, но и для других пациентов, среди которых могут оказаться члены семьи;
• иногда врачи продолжают наблюдать и оказывать помощь и после окончания исследования.

• новый препарат или метод лечения не всегда лучше, чем уже существующий;
• даже если новый препарат или метод лечения эффективен для других участников, он может не подойти лично вам;
• новый препарат или метод лечения может иметь неожиданные побочные эффекты.

Главные отличия клинических исследований от некоторых других научных методов: добровольность и безопасность. Люди самостоятельно (в отличие от кроликов) решают вопрос об участии. Каждый потенциальный участник узнаёт о процессе клинического исследования во всех подробностях из информационного листка — документа, который описывает задачи, методологию, процедуры и другие детали исследования. Более того, в любой момент можно отказаться от участия в исследовании, вне зависимости от причин.

Обычно участники клинических исследований защищены лучше, чем обычные пациенты. Побочные эффекты могут проявиться и во время исследования, и во время стандартного лечения. Но в первом случае человек получает дополнительную страховку и, как правило, более качественные процедуры, чем в обычной практике.

Клинические исследования — это далеко не первые тестирования нового препарата или метода лечения. Перед ними идёт этап серьёзных доклинических, лабораторных испытаний. Средства, которые успешно его прошли, то есть показали высокую эффективность и безопасность, идут дальше — на проверку к людям. Но и это не всё.

Сначала компания должна пройти этическую экспертизу и получить разрешение Минздрава РФ на проведение клинических исследований. Комитет по этике — куда входят независимые эксперты — проверяет, соответствует ли протокол исследования этическим нормам, выясняет, достаточно ли защищены участники исследования, оценивает квалификацию врачей, которые будут его проводить. Во время самого исследования состояние здоровья пациентов тщательно контролируют врачи, и если оно ухудшится, человек прекратит своё участие, и ему окажут медицинскую помощь. Несмотря на важность исследований для развития медицины и поиска эффективных средств для лечения заболеваний, для врачей и организаторов состояние и безопасность пациентов — самое важное.

Потому что проверить его эффективность и безопасность по-другому, увы, нельзя. Моделирование и исследования на животных не дают полную информацию: например, препарат может влиять на животное и человека по-разному. Все использующиеся научные методы, доклинические испытания и клинические исследования направлены на то, чтобы выявить самый эффективный и самый безопасный препарат или метод. И почти все лекарства, которыми люди пользуются, особенно в течение последних 20 лет, прошли точно такие же клинические исследования.

Если человек страдает серьёзным, например, онкологическим, заболеванием, он может попасть в группу плацебо только если на момент исследования нет других, уже доказавших свою эффективность препаратов или методов лечения. При этом нет уверенности в том, что новый препарат окажется лучше и безопаснее плацебо.

Согласно Хельсинской декларации, организаторы исследований должны предпринять максимум усилий, чтобы избежать использования плацебо. Несмотря на то что сравнение нового препарата с плацебо считается одним из самых действенных и самых быстрых способов доказать эффективность первого, учёные прибегают к плацебо только в двух случаях, когда: нет другого стандартного препарата или метода лечения с уже доказанной эффективностью; есть научно обоснованные причины применения плацебо. При этом здоровье человека в обеих ситуациях не должно подвергаться риску. И перед стартом клинического исследования каждого участника проинформируют об использовании плацебо.

Обычно оплачивают участие в I фазе исследований — и только здоровым людям. Очевидно, что они не заинтересованы в новом препарате с точки зрения улучшения своего здоровья, поэтому деньги становятся для них неплохой мотивацией. Участие во II и III фазах клинического исследования не оплачивают — так делают, чтобы в этом случае деньги как раз не были мотивацией, чтобы человек смог трезво оценить всю возможную пользу и риски, связанные с участием в клиническом исследовании. Но иногда организаторы клинических исследований покрывают расходы на дорогу.

Если вы решили принять участие в исследовании, обсудите это со своим лечащим врачом. Он может рассказать, как правильно выбрать исследование и на что обратить внимание, или даже подскажет конкретное исследование.

Клинические исследования, одобренные на проведение, можно найти в реестре Минздрава РФ и на международном информационном ресурсе www.clinicaltrials.gov.

Обращайте внимание на международные многоцентровые исследования — это исследования, в ходе которых препарат тестируют не только в России, но и в других странах. Они проводятся в соответствии с международными стандартами и единым для всех протоколом.

После того как вы нашли подходящее клиническое исследование и связались с его организатором, прочитайте информационный листок и не стесняйтесь задавать вопросы. Например, вы можете спросить, какая цель у исследования, кто является спонсором исследования, какие лекарства или приборы будут задействованы, являются ли какие-либо процедуры болезненными, какие есть возможные риски и побочные эффекты, как это испытание повлияет на вашу повседневную жизнь, как долго будет длиться исследование, кто будет следить за вашим состоянием. По ходу общения вы поймёте, сможете ли довериться этим людям.

Если остались вопросы — спрашивайте в комментариях.

источник

Как мы уже сообщали, в Аничковом дворце прошел VI Всероссийский съезд физиотерапевтов и курортологов — врачей, полагающихся в лечении не на пилюли, а на солнце, воздух, лечебные воды, лечебные грязи, а также электрическое, ультразвуковое и электромагнитное воздействия. В организаторах форума числился Минздрав — и нет слов, как это важно, поскольку сейчас решается: быть ли физиотерапии как самостоятельному виду медицинской помощи. Об этом нашему обозревателю Анастасии ДОЛГОШЕВОЙ рассказала главный физиотерапевт Санкт-Петербурга, доктор медицинских наук, зав. кафедрой физиотерапии и курортологии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования Вера КЙРЬЯНОВА.

— Вера Васильевна, таким мощ­ным составом физиотерапевты по­чти 20 лет не собирались. А поче­му, собственно?

— На самом деле предыдущий съезд физиотерапевтов прошел в 2002 году, но он был, как считают, нелегитимным, потому что не было получено разрешение Минздрава на его проведение. А раз так— министерство не обра­тило особого внимания и на по­становления, которые были при­няты на том съезде.

Нынешнее собрание — леги­тимное, мы должны отчитаться о его проведении в Минздраве, — значит и решения съезда бу­дут в министерстве проанали­зированы.

— Почему Минздрав четыре года назад так невнимательно отнесся к физиотерапевтам?

— Тогда сложная ситуация сложилась: планировалось, что физиотерапия, как и лечебная физкультура, и рефлексотера­пия, войдут в восстановитель­ную медицину. Пока такого объ­единения не произошло. Но по приказу Минздрава от 2005 го­да физиотерапевтическая по­мощь выпала из реестра услуг для населения. Осталась толь­ко восстановительная медици­на, которая сама по себе — ре­абилитация, и к ней прибегают, извините, когда плохое уже слу­чилось. А физиотерапия — это и лечение, и профилактика.

Но раз такую услугу из ре­естра убрали, то и нет такого вида помощи, не будет оргметодотделов при комитете здраво­охранения — много чего не будет. В принципе получается, физиотерапией теперь должен заниматься врач восстанови­тельной медицины — но до сих пор непонятно, как это будет делаться на практике. Сейчас очень много нерешенных, не­ясных вопросов; медики осно­вательно во всем этом запута­лись. И мы бьемся за то, чтобы физиотерапия осталась сама по себе самостоятельной, что­бы осталась специальность, которой в будущем году 120 лет исполнится.

— Чем мне грозит то, что физиоте­рапия выпала из реестра услуг?

— Тем, что не будут приме­нять физиотерапию в детских учреждениях, в роддомах. Не будут активно назначать ее как профилактику и при остром за­болевании ее использовать то­же вряд ли станут. Лекарства­ми будут вас лечить — и по­смотрим, как это на вашем ор­ганизме отразится.

— Расскажите о каком-нибудь по­разительном случае «исцеления природой».

— Много таких случаев. Ну вот недавний. В нашу Елизаве­тинскую больницу, где распо­лагается кафедра физиотера­пии, поступил молодой чело­век— через месяц после тяже­лой травмы. Он моряк торгового флота, тяжело пострадал в Португалии. На носилках до­ставили: частично парализо­ван, речь нарушена, лицо перекошено. По существу, глубочайший инвалид. После третьей процедуры у него лицо стало нормальным, он лучше заговорил; после пятой — под­нял ручку-ножку; после десятой — встал и пошел по палате. После пятнадцатой дошел до поста медсестры.

— Что за лечение применялось?

— Да самое мягкое. Сущест­вует такой метод — использо­вание узкополосного светоди­одного излучения. То есть по­дается определенный цвет: всего по две минутки на глаз и по пять — на шею.

— Как вообще в стране с физиоте­рапией? Где сильно развита, где провалы?

— Даже трудно сказать. Во­обще в Советском Союзе фи­зиотерапия была великолепно развита. Мы до сих пор рабо­таем на аппаратах, которым 20 — 25 лет. 90 процентов аппа­ратов имеют изношенность 100%, то есть давно положен­ное время отработали! Так что вся страна в основном работа­ет на старом советском обору­довании. Другое дело, что есть и современные методы в фи­зиотерапии, а некоторые ре­гионы в стране от этого совре­менного развития сильно от­стали.

Но, в общем, физиотерапию применяют почти во всех угол­ках России. Хорошие позиции у Питера. У Москвы даже не­множко послабее в плане на­уки, зато в организации служ­бы все великолепно, Екатерин­бург сильный, Челябинск.

— Тут мы пока впереди пла­неты всей. Наши коллеги 120 лет создавали уникальную спе­циальность, которой нет нигде в мире. Ну нет такой целостной системы! За рубежом очень сильна фармацевтическая про­мышленность, и на нашем рын­ке она пыталась продвинуться, но народ быстро разобрался, что есть что.

— Сообразительный у нас народ?

— Еще какой! В начале 1990-х кабинеты физиотерапии ломи­лись от пациентов: лекарств либо не было, либо стоили очень дорого. Потом пошел спад — люди перешли на ле­карства. А сейчас опять мощ­ный подъем физиотерапии. Вон, бабушки по 5 — 6 аппара­тов по физиотерапии у себя до­ма держат.

— На съезде видела картинку: бе­гущие люди. И смешной коммен­тарий: «Умные пациенты, которые бегут от хирурга к физиотерапев­ту».

— К хирургу нужно бежать тогда, когда уже нужно опери­ровать. А во всех остальных слу­чаях— к физиотерапевту. Он же клиницист и уж по крайней ме­ре разберется, к какому специ­алисту надо обратиться. Если что — направит и к невропато­логу, и к гастроэнтерологу.

— Так есть надежда, что физиоте­рапию нам вернут?

— Ради этого мы и собра­лись. На съезде договорились о создании ассоциации физио­терапевтов — надеемся, она станет сильной организацией.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости
№ 227 (3774) от 5 декабря 2006 года.

источник

Врач-невролог, автор книги «Модицина. Encyclopedia Pathologica» Никита Жуков объясняет, почему, несмотря на популярность физиотерапии среди пациентов российских клиник, ценность ее крайне сомнительна

Недавно у меня была экскурсия в одну государственную богадельню, где передо мной хвастались одним большим, богатым и очень хорошим отделением. Сказали, что там излечивают всех. Все действительно было красиво: здоровенное помещение с хорошим ремонтом и освещением, благолепие из всяких проводов и новых блестящих аппаратов. Разнообразие впечатляло — выбор больше, чем в любом магазине бытовой техники. Тут электрофорез, там лазер, еще вот лежит дарсонвализатор, а есть и магнитики всякие разные. Надпись над входом: «Физиотерапевтическое отделение».

В другом центре детской реабилитации мне рассказывали, что детишек привозят лечиться со всей страны только из-за самых крутых водо- и грязелечебниц. И когда пациентов не пускают в грязи по каким-либо причинам, то считается, что лечение полностью пошло насмарку. Конечно, если мы откроем публикации мировых лидеров лечения любой патологии, то увидим огромные списки пациентов, которых вылечили водой или грязью. А рядом — списки тех, кого не удалось вылечить, исключительно из-за того, что грязи были недоступны.

Как вы понимаете, это был сарказм. Никто, нигде и никогда не видел людей, которые бы пострадали из-за того, что им не проводили физиотерапию. Медицинский мир не знает людей, ставших инвалидами или болевших больше полугода из-за того, что им «не прогрели носик». Или не искупали в целебной ванне с минералами Тунгусского метеорита, про которые говорил еще сам Гиппократ.

Поскольку у большинства практикуемых на просторах СНГ физиопроцедур нет никаких доказательств эффективности и нет вылеченных хоть от чего-нибудь пациентов, то в цивилизованной медицине всякие электрофорезы уже полвека как не встречаются, и целые поколения врачей про такие смешные штуки даже не знают. Важно понять одно: физиотерапия — это аттракцион. Иногда с примесью СПА-процедур. Этакий парк развлечений не только с американскими горками, но и с аквапарком. Если давно не ходили на карусели и у вас есть какое угодно заболевание, то вам пора на «физиолечение». Вероятно, лютым ипохондрикам тоже поможет, но это не точно, поскольку состояние может только усугубиться.

Как известно, люди оценивают качество медицины по нескольким параметрам, в число которых не входят собственно медицинские показатели, вроде правильного диагноза или лечения. Один из ключевых критериев — «технологичность». То есть пустое помещение с толпой профессоров и пачкой таблеток на столе будет воспринято менее качественным, чем аналогичное помещение, но с одной медсестрой и кучей блестящих и якобы технологичных аппаратов. Так уж повелось — люди падки на убердевайсы в медицине. Особенно хорошо на этом зарабатывают продавцы из телемагазинов и их интернет-аналогов, обменивающих пенсию наших бабушек на ничем не подкрепленное обещание здоровья и долгих лет жизни, заключенное в маленькую пластиковую коробочку с парой светодиодов — еще одна призрачная надежда на вероятное ускорение излечения или даже полное выздоровление.

Ту же ложную надежду люди приобретают, скупая противовирусные препараты в сезон простуды: ОРВИ и грипп нельзя вылечить с помощью таблеток, как нельзя ускорить с их помощью выздоровление. Но реклама обещает, и люди покупают. Это, конечно, не относится к медицинским приспособлениям, к которым можно подключиться и получить вменяемый эффект — вроде гемодиализа и аппарата искусственной вентиляции легких — тем, что помогают при критических состояниях. В реанимации никто не будет устраивать сеансы физиотерапии.

Важно пояснить. Физиотерапия — это лечение физическими методами: светом, теплом, звуковыми и электромагнитными волнами. Тем не менее, в современной медицине достаточно много физических методов лечения, которые физиотерапией не являются: скажем, хирургия при помощи электроскальпеля или дробление камней в почках ультразвуком. Разделение простое: хорошие новые технологии физического воздействия сразу становятся частью той или иной отрасли медицины, а не отправляются в отделение, заставленное аппаратами для электрофореза. Хороший метод лечения в современной медицине физиотерапией не назовут.

Что со всем этим делать? Мечтать о грамотной реабилитации с лечебной физкультурой, инструкторами, логопедами и психологами, поскольку именно это в развитых странах называют «физической реабилитацией». Когда-нибудь мы тоже переделаем все отделения с бесполезными девайсами в нормальные залы ЛФК.

источник

Российские власти восприняли призыв ВОЗ сделать XXI век столетием реабилитации как руководство к действию. По информации Vademecum, сразу несколько ключевых ведомств сейчас готовят мероприятия, предполагающие коренную реформу этого до сих пор не избалованного вниманием государства сегмента медицины. Среди концептуальных преобразований – придание реабилитации статуса отдельной медицинской специальности, разработка профстандарта для врача физической медицины и реабилитации и, наконец, превращение большинства санаториев в рехаб-центры. Если эти замыслы осуществятся, в России будет создана система непрерывной реабилитации. Vademecum попытался проследить, как медицинская реабилитация шла к долгожданным реформам, и оценить размах всего проекта.

О старте нормотворческого марафона, без которого становление реабилитации в России просто невозможно, свидетельствуют представители как минимум трех федеральных ведомств. По словам главного специалиста по медицинской реабилитации Минздрава Галины Ивановой, в первую очередь рассматривается алгоритм превращения реабилитации, которая пока значится только профилем медпомощи, в отдельную специальность.

Параллельно Союз реабилитологов России разрабатывает профессиональные стандарты для врача физической и реабилитационной медицины, логопеда, эрготерапевта, специалиста по физической реабилитации: эти документы, уточняет Иванова, после общественного обсуждения направят в Минтруд.

Одновременно и Министерство труда, в свою очередь, актуализирует собственный профстандарт – для специалистов по реабилитационной работе в социальной сфере. По заданию регулятора разработкой обновленной версии документа сегодня занимаются Московский городской психолого-педагогический университет и еще около 80 профильных организаций.

В апреле нынешнего года был принят еще один важный для успешного проведения реформы документ – Стратегия развития санаторно-курортной отрасли, подразумевающая преобразование профильных учреждений, «осуществляющих деятельность на территориях, не располагающих природными лечебными ресурсами, в организации, оказывающие услуги по медицинской реабилитации». Лишь 194 из 376 действующих сегодня в стране государственных санаториев используют в лечебных целях водные источники и 59 – имеют собственные лечебные пляжи, следует из стратегии. Но общее количество учреждений, обладающих природными ресурсами, не указано.

Наконец, на прошлой неделе Минпромторг заявил о завершении разработки Стратегии развития производства промышленной продукции реабилитационной направленности до 2025 года. Как обозначено в этом документе, к 2024 году доля изготовленных в России профильных изделий во внутреннем потреблении должна вырасти до 56%, а индекс промышленного производства продукции реабилитационной направленности по сравнению с 2012 годом увеличиться в три раза. Программа уже сейчас обеспечена бюджетными средствами в размере 1,5 млрд рублей на 2017-2018 годы.

Чем же обусловлен внезапный интерес государства к реабилитации?

Опрошенные Vademecum представители федеральных ведомств в один голос заявляют, что к сегодняшним масштабным переменам отрасль пришла эволюционно. До 2012 года понятие медицинской реабилитации в России отсутствовало, и для относящихся к ней мероприятий использовались термины «восстановительная медицина» и «долечивание». В 2011-2012 годах были приняты первые, важные для развития сегмента документы. Сначала ФЗ-323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» дал медицинской реабилитации определение: согласно ст. 40, это «психологические и медицинские мероприятия, направленные на сохранение работоспособности пациента и его социальную интеграцию в общество». При этом уточнялось, что пациент может иметь разную степень нарушений здоровья, вплоть до инвалидности.

За рамочным законом последовал приказ Минздрава от 29 декабря 2012 года №1705н, описывающий порядок оказания помощи по соответствующему профилю: реабилитация, говорится в документе, должна осуществляться в три этапа, в зависимости от состояния пациента. На первом этапе, во время острого периода течения заболевания или травмы, реабилитация проводится в отделениях реанимации и интенсивной терапии. Второй этап проходит в реабилитационных отделениях и центрах. Третий – осуществляется в отделениях (кабинетах) реабилитации, физиотерапии, лечебной физкультуры, рефлексотерапии, мануальной терапии, психотерапии, кабинетах логопеда, а также выездными бригадами на дому.

Эти документы, конечно же, систематизировали реабилитационную практику, но коренным образом систему не обновили. В ряде нормативных документов все еще используются термины «восстановительная медицина» и «долечивание», а сама реабилитация как целостная дисциплина и неотъемлемая часть процесса выздоровления по-прежнему не представлена. Отдельно существует медицинская реабилитация, отдельно – реабилитация в учреждениях социальной защиты, особняком стоит паллиативная помощь. При этом в системе координат здравоохранения реабилитация в качестве вида медпомощи не фигурирует. Согласно приказу МЗ №555н «Об утверждении номенклатуры коечного фонда по профилям медицинской помощи», реабилитация отнесена к первичной медико-санитарной и специализированной помощи, которую пациенты могут получать амбулаторно или в стационаре – круглосуточном и дневном. До сих пор неясным оставалось участие в процессе реабилитации отдельных типов медучреждений. Например, как именно должна проводиться реабилитация в санаторно-курортных организациях, ни один документ не разъяснял, поскольку не разграничивал понятия медицинской реабилитации и санаторно-курортного лечения.

Размытый статус и невнятная практика реабилитационных мероприятий в России явно спорили с тем, как организовано возвращение больных к нормальной жизни в большинстве стран Запада, где реабилитация является отдельной медицинской специальностью со своими протоколами лечения и образовательными стандартами. ВОЗ, например, подразумевает под реабилитацией использование всех средств, направленных на снижение влияния инвалидности и тех факторов, которые к ней приводят, для достижения социальной интеграции. То есть за рубежом социальная и медицинская составляющие реабилитации действуют неразрывно.

Тем же идеям в большинстве развитых стран служит отрасль разработки и производства профильных медизделий. «В Европе есть не только рынок технических средств для реабилитации, но и целая индустрия производства комплектующих для них. Эффективную модель выпуска технических средств для реабилитации создали в Китае: в ней задействованы и местные производители, и локализованные западные компании. Россия, конечно, отстает здесь на много лет», – говорит Игорь Гундеров, заместитель директора компании – производителя инвалидных колясок «Катаржина».

Периферийный статус реабилитации в национальной системе здравоохранения подчеркивают тарифы ОМС, в большинстве регионов и близко не покрывающие затрат медучреждений, оказывающих такие услуги. «У нас стоимость программы кардиореабилитации составляет от 200 тысяч рублей за 14 дней и от 300 тысяч за 21 день, – рассказывает завотделением кардиореабилитации клинического санатория «Барвиха» Роман Бузунов. – Средняя стоимость суток при проведении кардиореабилитации в Германии доходит до тысячи евро, а во многих российских регионах тариф на один койко-день по профилю «медицинская реабилитация» не превышает 2 тысяч рублей».

И все же изданный Минздравом в 2012 году приказ №1705н помог навести хоть какой-то порядок в реабилитационном секторе, и пусть незначительно, но оптимизировал экономику процесса. Спустя еще два года Минздрав начал готовить к запуску в регионах пилотный проект внедрения трехэтапной медицинской реабилитации: от реанимации или интенсивной терапии – через рехаб-отделения и центры – к профильному амбулаторному звену, для почти восстановившихся или хроников. Оценивать прохождение пациентом всех этапов реабилитации предполагалось как законченный случай по специальной КСГ. По словам Галины Ивановой, ознакомленные с замыслом Минздрава региональные власти сначала оценивали собственные реабилитационные потребности и возможности, а уже потом подавали заявки на участие в апробации модели. Окончательное решение о принятии региона в пилотный проект принимал Минздрав.

Для понимания революционности замысла требуется уточнение: до запуска этого самого «пилота» реабилитация в государственных учреждениях на всей территории РФ обсчитывалась по медико-экономическим стандартам, то есть тариф подразумевал либо койко-день, либо укладывался в КСГ основного заболевания. Ни один из этих подходов не был эффективным. «Стандарты предполагали одни и те же реабилитационные мероприятия для пациентов с одним заболеванием и не предполагали критически важного в реабилитации индивидуального подхода. Например, у одного пациента после инсульта речь может быть нарушена, у другого – нет, а всем положен логопед. Получалось, что мы недофинансировали тяжелых пациентов и переплачивали за реабилитацию тех, у кого нет таких сложных патологий», – указывает на ущербность действующей системы Галина Иванова. Представители клиник добавляют к резюме главного внештатного специалиста Минздрава еще один штрих: обосновать реабилитацию перед страховыми компаниями, когда оплата проходит по КСГ основного заболевания, часто было очень сложно.

«Пилотом номер один» выступила Свердловская область, где внедрение трехэтапной медицинской реабилитации по формуле специализированной КСГ началось в 2014 году. «Была проведена огромная финансовая и экспертная работа по анализу групп, предлагаемых федеральным справочником КСГ и по так называемой дифференциации отдельных клинических групп. Говоря проще, специалисты проанализировали коэффициенты затрат для всех КСГ и изменили их таким образом, чтобы, с одной стороны, сохранить стоимость профиля, а с другой – компенсировать больницам реальные расходы, связанные с лечением пациента, – объясняет представитель Свердловского территориального фонда ОМС. – Если еще проще, «дешевые» болезни часто стали стоить еще дешевле, а «дорогие», но изначально недооцененные, напротив, выросли в цене». Свердловский эксперимент оказался настолько продуктивным, что 2016 году предложенная территориальным фондом разгруппировка профиля вошла в федеральный справочник КСГ и была рекомендована к использованию во всех субъектах РФ.

Помимо Свердловской области, в революционном проекте отметились еще 12 регионов. Как изначально и предполагалось, тестирование модели проводилось на базе двух-трех местных медорганизаций по одному из трех направлений – кардиологии, неврологии, травматологии-ортопедии. Регион сам мог выбирать как исполнителей, так и специализацию эксперимента. Представители клиник, принявших участие в проекте, все как один утверждают, что смена финансовой модели однозначно повысила их эффективность. Например, подмосковному Клиническому центру восстановительной медицины и реабилитации состоявшийся в 2016 году переход на новый способ оплаты помог, по словам главврача центра Максима Черемных, «увеличить оборачиваемость койки и принять на тысячу пациентов больше, чем годом ранее».

В 2017 году к рехаб-эксперименту Минздрава подключилась Москва. Столица вошла в проект со своей концепцией развития реабилитационной службы и дорожной картой ее реализации. Документ, разрабатываемый НИИ организации здравоохранения и медицинского менеджмента ДЗМ, предусматривает четкую маршрутизацию пациентов по всем службам, занятым в трехступенчатой реабилитационной системе, к которой в столичном варианте добавлены еще и паллиативные клиники. Кроме того, москвичами будут разработаны клинические протоколы, «включающие технологии реабилитации, ведения и маршрутизации пациентов на основании доказательной базы и медико-экономической эффективности». Преобразования, подчеркивают авторы концепции, должны привести к интеграции медицинской и социальной частей реабилитации – детали этого сочленения сейчас прорабатываются с Департаментом труда и социальной защиты населения города. Услуги медицинской реабилитации, организованной по новой модели, смогут получить пациенты с острыми нарушениями мозгового кровообращения, спинальными и черепно-мозговыми травмами, травмами конечностей. Как объясняют в НИИ, в сформированную по этим профилям пациентскую аудиторию в основном попадают люди трудоспособного возраста с большим реабилитационным потенциалом.

Клиники для участия в проекте тоже отбирали эксперты НИИ совместно с Галиной Ивановой и внештатными специалистами ДЗМ по неврологии, нейрохирургии, травматологии и ортопедии. В три этапа специалисты оценили обеспеченность медучреждений кадрами, наличие соответствующего коечного фонда, диагностическую базу и, подчеркивают в НИИ, желание участвовать в эксперименте главного врача клиники. По итогам конкурсного отбора к запуску проекта были «допущены» шесть медорганизаций, перечень которых в ДЗМ, принимающем окончательное решение, пока не раскрывают.

Но туман вокруг операторов пилотного проекта не последнее «белое пятно» московского эксперимента: столица, например, пока не работает по КСГ, что, по словам Ивановой, требует отдельного решения. Кроме того, для запуска проекта придется разработать специальный реабилитационный модуль, который будет интегрирован в медицинские информационные системы клиник. В НИИ здравоохранения ДЗМ говорят, что появление закона о телемедицине даст возможность организовать третий этап медицинской реабилитации дистанционно, но этот вопрос тоже будет решаться в индивидуальном для каждого привлеченного медцентра порядке.

Всем медицинским организациям, участвующим в московском проекте, необходимо будет направить своих сотрудников на дополнительное обучение по профессиональным программам повышения квалификации, специально разработанным для каждого члена мультидисциплинарной реабилитационной бригады.

Пилотный проект Минздрава по переводу рехаба на модель КСГ рассчитан на два года: к декабрю 2018-го все участвующие в эксперименте регионы должны будут представить свои отчеты и выводы. Подведение итогов наверняка поможет осуществлению замыслов по тотальной реставрации, а, по сути, созданию в индустрии здравоохранения нового реабилитационного сегмента.

Если планы Минздрава будут реализованы и в перечне медицинских специальностей появится еще одна позиция, а для врачей физической и реабилитационной медицины будут созданы профстандарты, это как минимум наведет порядок в системе отраслевых кадров. Сейчас, согласно приказу №1705н, в системе медицинской реабилитации участвуют врачи более 20 специальностей – от врачей-физиотерапевтов до оториноларингологов. А кроме них, медсестры по профилю, медицинские психологи, инструкторы по лечебной физкультуре. Количество этих специалистов непропорционально – неврологов в стране в 11 раз больше, чем врачей ЛФК, физиотерапевтов – в 12 раз больше, чем рефлексотерапевтов, и в 13 раз больше, чем врачей мануальной терапии. При этом практически во всех медорганизациях страны наблюдается острейший дефицит специалистов, компетентных в медицинской реабилитации. «Врача-реабилитолога пока нет, мы выходим из ситуации – у нас работают врачи-неврологи, некоторые из них имеют первичную специализацию по лечебной физкультуре, логопеды, которые прошли курсы по работе с пожилыми, медицинские психологи, – подтверждает тендецию главврач Центральной городской больницы №3 Екатеринбурга Александр Гальперин. – Эрготерапевта сначала заменяли медсестры, у них это не получилось, потом занимались просто психологи, сейчас мы ввели к ним инструктора ЛФК – результаты стали лучше».

Если получится следовать замыслу Стратегии развития санаторно-курортной отрасли, реабилитационный сегмент тоже окажется в выигрыше. «В принципе, заложенная в стратегии реабилитационная идея здравая, – говорит главврач санатория «Марьино» Управления делами президента Галина Кобзаева. – Все необходимые условия для оказания реабилитационной помощи, например, после травм, у санаториев, по крайней мере у нас, есть. Мы уже оказываем такие услуги. А статус реабилитационного центра, возможно, поможет нам получать больше пациентов по линии соцстраха».

Правда, сказать точно, сколько санаториев будет преобразовано в реабилитационные центры, пока сложно – разработчики стратегии посоветовали Vademecum найти ответ на этот вопрос в федеральном законе 1995 года №26-ФЗ «О природных лечебных ресурсах, лечебно-оздоровительных местностях и курортах». Там термин «природные лечебные ресурсы» определен достаточно широко. Это «минеральные воды, лечебные грязи, рапа лиманов и озер, лечебный климат, другие природные объекты и условия, используемые для лечения и профилактики заболеваний и организации отдыха».

Реабилитационные планы Минпромторга пока оцениваются заинтересованными участниками рынка неоднозначно. Например, у производителей медизделий оптимизма не рождают. «То, чем сейчас занимается Минпромторг, нужно было делать еще пять – семь лет назад. Сегодня в России почти все комплектующие для технических средств реабилитации – от резины до тормозов – импортные, – возмущается Игорь Гундеров из компании «Катаржина». – А если, не дай бог, введут санкции на зарубежную продукцию? Инвалиды останутся без средств реабилитации. Разве что Китай спасет».

Одним словом, правительственный план генеральной битвы за рехаб пока сыроват. Зато инвестиционный интерес к реабилитации есть у частников.

источник

«Я не знаю ни одной физиопроцедуры, которая кого-то вылечила», — сказал весной этого года Леонид Печатников, заместитель мэра столицы по социальным вопросам, сам бывший врач. Администраторы от медицины его услышали: поликлиническая физиотерапия сжимается как шагреневая кожа.

«Физиотерапия в амбулаторных условиях сокращается, — рассказывает Анна Землянухина, участковый терапевт диагностического центра №5 Москвы, председатель московского горкома проф-союза «Действие». — Если раньше физиотерапия была во всех наших филиалах, то сейчас ее оставили только в одном. Это касается и детских поликлиник. Мамы жалуются, что им приходится возить детишек за несколько остановок от дома. А если учесть, что это часто различные прогревания, то какая может быть эффективность от такой процедуры зимой?»

Говоря о физиотерапии, Леонид Печатников заметил, что «ни в одной развитой стране ее нет» и это вообще, мол, пережиток Советского Союза.

Да, в мире нет такого понятия, как физиотерапия, но есть реабилитационная медицина. И туда включено все, что у нас называется физиотерапией. «У нас реабилитация на нуле, и получается, что последние ее островки тоже разрушаются. А ведь в частных центрах физиотерапия используется весьма активно. Если она такая «бесполезная», по мнению властей, то что же она там живет и за нее люди платят большие деньги?» — задается вопросом Анна Землянухина.

«Пока цивилизованный мир развивает систему реабилитации и решает вопросы возвращения больных к нормальной жизни, мы, наоборот, подошли как раз к уничтожению физиотерапии, — сетует физиотерапевт и невролог Семен Гальперин, кандидат медицинских наук с 15-летним опытом практики. — Когда в США больной после инсульта возвращается из больницы домой, он попадает в руки реабилитационной бригады, которая состоит из 11 человек: это и физиотерапевт, и кинезитерапевт, трудотерапевт, речевой терапевт, дыхательный…»

«Можно сделать самую сложную в мире операцию, но если больного не выходить, не восстановить, то все пойдет коту под хвост, — говорит эндокринолог Ольга Демичева, врач со стажем более 30 лет. — Есть и постинсультная, и постинфарктная реабилитация, и поддерживающая. Бывает реабилитация восстановительная, которая возвращает бойца в строй, и реабилитация адаптивная, которая помогает человеку социализироваться в новых условиях. Тому, кто перестал ходить, нужно заново выстраивать свой образ жизни: учиться пользоваться коляской, перелезать в ванну, перенести нагрузку на работающие конечности — все это нужно осваивать с помощью физиотерапии».

Сокращение или уничтожение отделений физиотерапии в муниципальных лечебных учреждениях — грубая ошибка реформаторов здравоохранения, считает врач Демичева. «В нашей 11-й больнице был центр рассеянного склероза, там была сильная физиотерапия, специально разработанная для таких больных. Рассеянный склероз — заболевание хроническое. Нервная система постепенно утрачивает контроль над органами. А человека нужно сохранить, чтобы он жил качественно. Тем более что заболевание поражает преимущественно молодых».

Сейчас из медучреждений Москвы, созданных путем «слияния и поглощения», увольняются сестры физиотерапии, уходят методисты ЛФК, уйдут и специалисты по лечебному массажу — им сказали, что они пройдут специализацию и будут работать в патронажно-выездной службе. Исчезают водолечебницы. Чаще всего остаются доступными только самые простые процедуры — электрофорез, магнит, лазер.

«Подобное отношение к больным — это уже система, близкая к хоспису, а не к полноценной клинике», — говорит Семен Гальперин. При этом рекомендации лечащего врача остаются прежними. Человек, получив в больнице назначение на реабилитацию и терапевтическое лечение, будет вынужден обращаться в частные клиники и платить уже из своего кармана.

«Общепризнана фактически только одна модель медицины — американская, — отмечает врач-физиотерапевт Сергей Липатов. — Даже в Европе это часто калька с американской, доказательной модели здравоохранения. Я имею в виду не методы лечения, а систему менеджмента. В доказательной медицине легче просчитать финансирование. Главный бич советской медицины был как раз в том, что это была бездонная бочка: сколько денег ни дашь, столько там исчезало. Сейчас же пытаются сделать так, чтобы можно было все подсчитать. А значит, будут и дальше внедрять именно доказанные методики — такова, к сожалению, логика процесса».

источник

Я медсестра физиотерапии в горбольнице. После аттестации рабочих мест в декабре 2015г.дали класс 2 (при нём медосмотр даже не обязателен, а раз в 2 года нам неоходимо дополнительно проходить даже онколога,эндокринолога,стоматолога,уролога,хирурга,дерматовенеролога)

с нас сняли 15% вредности,выдачу молока.

Законно ли дали класс 2, разве в ФТО можно так аттестовать ниже 3.2,3.3 ? К тому же комиссия была всего 2 человека — инж.по ОТи измеритель (представителя ПРОФСОЮЗА не было), основную по вредности аппаратуру для измерения не просили включать, необходимые для заключения документы отделения не брались. Аппаратура не обновлялась уже много лет, на аппаратах УВЧ мы работаем целый день, работаем со свинцовыми электродами, есть также аппараты УЗТ, УФО, лазера, обслуживаем разные отделения больницы(в т.ч. инфекционное), зимой в кабинете 12-17градусов, с приточно- вытяжной вентиляцией проблемы. Уверена,что не все факторы учитывались.

Мы написали заявление в профсоюз больницы для пересмотра вопроса о снятии льгот. Может нужна внеплановая аттестация? И имеем ли мы право на дополнительный отпуск?

аттестовывыли вас — по новому закону о спецоценке условий труда он более либералальный чем прошлый закон — жалобы идут пачками в минздравы, цк профсоюзов- единсвтенно что пока — добились — внесли уточнение в методику спецоценки условий труда для скорой помощи- там теперь подтверждают молоко и доплаты + допотопуск

3. Допустимыми условиями труда (2 класс) являются условия труда, при которых на работника воздействуют вредные и (или) опасные производственные факторы, уровни воздействия которых не превышают уровни, установленные нормативами (гигиеническими нормативами) условий труда, а измененное функциональное состояние организма работника восстанавливается во время регламентированного отдыха или к началу следующего рабочего дня (смены).

Уверена, что не все факторы учитывались.
вот это может быть вполне —можно используя 216.1 тк рф — обратиться в минтруд области — что бы проверили качество спецоценки условий — труда- бесплатная процедура ..

Статья 216.1. Государственная экспертиза условий труда
[Трудовой кодекс РФ] [Глава 35] [Статья 216.1]

Государственная экспертиза условий труда осуществляется федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным на проведение федерального государственного надзора за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации в области охраны труда в порядке, установленном уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти.Государственная экспертиза условий труда осуществляется в целях оценки:

качества проведения специальной оценки условий труда;

правильности предоставления работникам гарантий и компенсаций за работу с вредными и (или) опасными условиями труда;

фактических условий труда работников.

Государственная экспертиза условий труда осуществляется на основании определений судебных органов, обращений органов исполнительной власти, работодателей, объединений работодателей,работников, профессиональных союзов, их объединений, иных уполномоченных работниками представительных органов, органов Фонда социального страхования Российской Федерации.

источник

Человеческое здоровье напрямую касается каждого из нас.

Средства массовой информации изобилуют рассказами о нашем здоровье и теле, начиная созданием новых лекарственных препаратов и заканчивая открытиями уникальных методов хирургии, которые дают надежду инвалидам.

Ниже мы расскажем о самых свежих достижениях современной медицины.

10. Учёные идентифицировали новую часть тела

Ещё в 1879 году французский хирург по имени Пол Сегон (Paul Segond) описал в одном из своих исследований «жемчужную, устойчивую волокнистую ткань», проходящую вдоль связок в колене человека.

Об этом исследовании благополучно забыли до 2013 года, когда учёные обнаружили переднебоковую связку, коленную связку, которая часто повреждается при возникновении травм и других проблем.

Учитывая, как часто сканируется колено человека, открытие было сделано очень поздно. Оно описано в журнале «Анатомия» и опубликовано он-лайн в августе 2013 года.

Авторы исследования изучили 41 пару коленей и нашли новую связку во всех, кроме одной пары, придя к выводу, что новая часть тела – это чётко различимая ткань со своей выверенной структурой.

Ранее в текущем году учёные опубликовали в журнале «Офтальмология» открытие ещё одной новой части тела, обнаруженной в глазу. Речь идёт о микроскопическом слое роговицы, который назвали «слой Дуа».

9. Интерфейс мозг-компьютер

Учёные, работающие в Корейском университете и Технологическом университете Германии, разработали новый интерфейс, который даёт возможность пользователю управлять экзоскелетом нижних конечностей.

Он работает с помощью декодирования конкретных мозговых сигналов. Результаты исследования были опубликованы в августе 2015 года в журнале «Нейронная инженерия».

Участники эксперимента носили электроэнцефалограммовый головной убор и управляли экзоскелетом, просто смотря на один из пяти светодиодов, установленных на интерфейсе. Это заставляло экзоскелет двигаться вперёд, поворачивать направо или налево, а также сидеть или стоять.

Пока система была протестирована лишь на здоровых добровольцах, но есть надежда, что в конечном итоге её можно будет использовать, чтобы помочь инвалидам.

Соавтор исследования Клаус Мюллер (Klaus Muller) объяснил, что «люди с боковым амиотрофическим склерозом или с травмами спинного мозга часто сталкиваются с трудностями в общении и в контролировании своих конечностей; расшифровка их мозговых сигналов такой системой предлагает решение обеих проблем».

8. Устройство, которое может двигать парализованную конечность силой мысли

В 2010 году Яна Беркхарта (Ian Burkhart) парализовало, когда во время несчастного случая в бассейне он сломал себе шею. В 2013 году благодаря совместным усилиям специалистов университета штата Огайо и Баттелль, мужчина стал первым в мире человеком, который теперь может обойти свой спинной мозг и двигать конечностью, используя только силу мысли.

Прорыв случился благодаря использованию нового вида электронного нервного байпаса, устройства размером с горошину, которое имплантируется в моторную кору головного мозга человека.

Чип интерпретирует сигналы мозга и передаёт их на компьютер. Компьютер считывает сигналы и посылает их на специальный рукав, который носит пациент. Таким образом, нужные мышцы приводятся в действие.

Весь процесс занимает доли секунды. Однако, чтобы добиться такого результата, команде пришлось изрядно потрудиться. Команда технологов сначала выяснила точную последовательность электродов, которая позволяла Беркхарту двигать рукой.

Затем мужчине пришлось проходить несколько месяцев терапию для восстановления атрофированных мышц. Конечным результатом является то, что теперь он может вращать рукой, сжимать её в кулак, а также на ощупь определять, что перед ним находится.

7. Бактерия, которая питается никотином и помогает курильщикам завязать с пагубной привычкой

Бросить курить – это чрезвычайно трудная задача. Любой, кто пытался это сделать, подтвердит сказанное. Почти 80 процентов тех, кто пробовал это совершить с помощью аптечных препаратов, претерпел неудачу.

В 2015 году учёные из научно-исследовательского института Скриппса дают новую надежду желающим бросить. Им удалось выявить бактериальный фермент, который поедает никотин ещё до того, как он успевает добраться до мозга.

Фермент принадлежит бактерии Pseudomonas putida. Данный фермент не является новейшим открытием, однако, его только недавно удалось вывести в лабораторных условиях.

Исследователи планируют использовать этот фермент для создания новых методов отказа от курения. Блокируя никотин прежде, чем он достигнет мозга и вызовет производство допамина, они надеются, что они смогут отбить у курильщика желание взять в рот сигарету.

Чтобы стать работоспособной, любая терапия должна быть достаточно стабильной, не вызывая во время активности дополнительных проблем. В настоящее время произведенный в лабораторных условиях фермент ведёт себя стабильно в течение более трёх недель, находясь в буферном растворе.

Тесты с участием лабораторных мышей не показали никаких побочных эффектов. Учёные опубликовали результаты своего исследования в он-лайн версии августовского номера журнала «Американское химическое сообщество».

6. Универсальная вакцина против гриппа

Пептиды – это короткие цепочки аминокислот, которые существует в клеточной структуре. Они выступают в качестве основного строительного блока для белков. В 2012 году учёным, работавшим в университете Саутгемптона, Оксфордском университете и лаборатории вирусологии Ретроскин, удалось выявить новый набор пептидов, найденных у вируса гриппа.

Это может привести к созданию универсальной вакцины против всех штаммов вируса. Результаты были опубликованы в журнале Nature Medicine.

В случае гриппа пептиды на внешней поверхности вируса очень быстро мутируют, что делает их почти недосягаемыми для вакцин и лекарств. Недавно обнаруженные пептиды живут во внутренней структуре клетки и мутируют довольно медленно.

Более того, эти внутренние структуры можно обнаружить в каждом штамме гриппа, начиная от классического и заканчивая птичьим. Для разработки современной вакцины от гриппа требуется около шести месяцев, однако, она не обеспечивает иммунитетом на долгое время.

Тем не менее, возможно, сориентировав усилия на работе внутренних пептидов, создать универсальную вакцину, которая даст долговременную защиту.

Грипп – это вирусное заболевание верхних дыхательных путей, которое поражает нос, горло и лёгкие. Оно может быть смертельно опасным, особенно если заразился ребёнок или пожилой человек.

Штаммы гриппа ответственны за несколько пандемий на протяжении всей истории, самая страшная из которых, — пандемия 1918 года. Никто не знает наверняка, сколько людей погибло от этой болезни, но по некоторым оценкам, 30-50 миллионов человек во всем мире.

5. Возможное лечение болезни Паркинсона

В 2014 году учёные взяли искусственные, но полностью функционирующие человеческие нейроны и успешно привили их в мозг мышам. У нейронов есть потенциал для лечения и даже вылечивания таких заболеваний, как болезнь Паркинсона.

Нейроны были созданы группой специалистов из института Макса Планка, университетской клиники Мюнстера и университета Билефельда. Учёным удалось создать стабильную нервную ткань из нейронов, перепрограммированных из клеток кожи.

Другими словами, они индуцировали нейронные стволовые клетки. Это метод, который увеличивает совместимость новых нейронов. Спустя шесть месяцев у мышей не развилось никаких побочных эффектов, а имплантированные нейроны отлично интегрировались с их мозгом.

Грызуны продемонстрировали нормальную мозговую деятельность, в результате которой сформировались новые синапсы.

У новой методики есть потенциал, который может дать нейрологам возможность заменить больные, поврежденные нейроны здоровыми клетками, которые в один прекрасный день смогут справиться с болезнью Паркинсона. Из-за неё нейроны, поставляющие допамин, умирают.

На сегодняшний день никакого лечения от этого заболевания нет, но симптомы поддаются лечению. Болезнь, как правило, развивается у людей в возрасте 50-60 лет. При этом мышцы становятся жёсткими, происходят изменения в речи, меняется походка и появляется тремор.

4. Первый в мире бионический глаз

Пигментный ретинит является наиболее распространённым среди наследственных заболеваний глаз. Он приводит к частичной потере зрения, а зачастую и к полной слепоте. К ранним симптомам относится потеря ночного видения и трудности с периферийным зрением.

В 2013 году была создана система протезирования сетчатки Argus II, первый в мире бионический глаз, предназначенный для лечения запущенной стадии пигментного ретинита.

Система Argus II – это пара наружных стёкол, оснащённых камерой. Изображения преобразуются в электрические импульсы, которые передаются электродам, имплантированным в сетчатку глаза пациента.

Эти изображения головным мозгом воспринимаются как световые шаблоны. Человек учится интерпретировать эти паттерны, постепенно восстанавливая зрительное восприятие.

В настоящее время система Argus II пока доступна только на территории США и Канады, но есть планы по её внедрению во всём мире.

3. Обезболивающее, которое работает только за счёт света

Сильную боль традиционно лечат опиоидными препаратами. Основной недостаток в том, что многие такие препараты могут вызывать привыкание, поэтому потенциал для злоупотреблений у них огромен.

А что если учёные смогли бы останавливать боль не используя ничего, кроме света?

В апреле 2015 года неврологи Вашингтонской медицинской школы при университете в Сент-Луисе объявили, что им удалось это сделать.

Путём соединения свето-чувствительного белка с опиоидными рецепторами в пробирке, они смогли активировать опиоидные рецепторы также, как это делают опиаты, но только с помощью света.

Результаты своих опытов они опубликовали он-лайн в журнале Neuron.

Есть надежда, что эксперты смогут разработать способы использования света для облегчения боли при применении лекарств с меньшими побочными эффектами. Согласно исследованиям Эдварда Сиуда (Edward R. Siuda), вполне вероятно, что после дополнительных экспериментов, свет сможет полностью заменить лекарства.

Для тестирования нового рецептора светодиодный чип размером примерно с человеческий волос был имплантирован в мозг мыши, который после этого связали с рецептором. Мышей помещали в камеру, где их рецепторы стимулировали на выработку допамина.

Если мыши уходили из специальной отведённой зоны, то свет выключали и стимулирование останавливалось. Грызуны быстро возвращались на место.

Рибосома – это молекулярная машина, состоящая из двух субъединиц, которые используют аминокислоты из клеток, чтобы создавать белки.

Каждая из субъединиц рибосом синтезируется в ядре ячейки, а затем экспортируется в цитоплазму.

В 2015 году исследователи Александр Мэнкин (Alexander Mankin) и Майкл Джеветт (Michael Jewett) смогли создать первую в мире искусственную рибосому. Благодаря этому у человечества появился шанс узнать новые подробности о работе этой молекулярной машины.

Она также сможет послужить основой для создания лекарственных препаратов и биологических материалов будущего.

Таким образом, Харви стал первым ребёнком в мире, прошедшим процедуру по двухсторонней трансплантации рук. В настоящее время мальчик нуждается в ежедневных иммунодепрессантах, а также он проходит физиотерапию, чтобы максимально восстановить функциональность кистей.

Как и в случае с другими рецепиентами донорских органов, Харви будет вынужден до конца жизни принимать лекарственные препараты и проходить терапию, чтобы минимизировать риск отторжения донорской ткани.

источник